Отец, может быть, вызывал впечатление рассеянного профессора, погруженного в ученые изыскания, но, на самом деле, в проницательности ему было не отказать. Думаю, он давно догадался о причине, почему я не перевелась в престижную Королевскую Академию, отклонила абсолютно все, даже самые выгодные, предложения по службе, и сейчас бралась только за бесплатные заказы е Высочества, которые просто не имела права игнорировать. Папа знал, что я планировала побег, но мы всей семьей единодушно делали вид, будто мне до дрои в коленях хотелось получить красный диплом Кромвельского Университета.

– Экипажи уже у крыльца! – позвала из холла Матильда. – Демитрий, ты должен ехать за невестой!

– Мне пора, - вздохнул папа.

– Мы тоже сейчас поедем в храм. Анна хотела, чтобы ей под ноги бросали розовые лепестки, надо раздать гостям корзинки. Не считаешь розовые лепестки – перебором?

– Просто попытайся быть снисходительнее.

– Ты же знаешь мой характер. Сейчас я проявляю чудеса очарования!

Папа поцеловал меня в лоб, потом крепко обнял. Вдруг над ухом раздалось подозрительное шмыганье. Вот уж не ожидала от сухого, как столетняя баранка, отца сентиментальности!

– Ты же не собираешься заплакать?
– уточнила я. – Потому что я не представляю, как успокаивать плачущего отца. У меня наверху есть нюхательные соли. Не знаю, отбивают ли они желание порыдать в жилетку дочери, но желание их нюхать точно oтбивают.

– Ты знаешь, что всегда несешь вздор, когда нервничаешь? – отстранился отец с улыбкой, и все-таки его глаза покраснели от мелодраматических слез.

Когда мы вышли в холл, то тетка была, как на иголках.

– Мне надо забрать из комнаты клатч, - объявила я, поднимаясь по лестнице.

– Поскорее, – сварливо подогнала меня Матильда, почему-то считавшая, что мы вcенепременно опоздаем на церемонию, а взбешенный отец вычеркнет из семейной книги меня и впишет Полину. – И возьми перчатки!

Вернувшись в спальню, я сгребла с кровати перчатки, подхватила с туалетного столика клатч с нюхательными солями и прочими мелочами, чтобы при случае откaчивать впечатлительных дам, но вдруг краем глаза заметила, что от «Сердца Абриса» исходило свечение. Символы пульсировали, то загораясь ярким светом, то затухая. Стрелки вертелись в одном направлении. Взяла артефакт в руки, поднесла к глазам, чтобы лучше рассмотреть, какой из знаков не пробудился. Металлический корпус был нагретым.

Неожиданно руны вспыхнули, выплеснув мне в лицо яркий свет.

– Проклятье!

Перед глазами поплыли радужные круги. Проморгавшись, я посмотрела в зеркало – не размазалась ли от выступивших слез тушь – и оцепенела. За моей спиной отражалась вовсе не детская с розовыми стенами, а сумрачная чужая спальня с огромной аккуратно заправленной постелью, и начищенным паркетным полом.

– Светлые духи! Валерия, куда ты провалилась?! – закричала снизу Матильда и закашлялась.
– Кеб ждет!

Я заставила себя повернуться. Как в страшном, мучительном сне, приобретшая еожиданную глубину комната была разделена на две части невидимой линией. С моей стороны аркое теветское солнце рисовало на полу мозаичную тень от окна, а на другой половине – в окно хлестал дождь.

Вдруг в брисе отворилась дверь. Появился высокий статный мужчина в чером. При виде Кайдена у меня споткнулось сердце. н быстро вошел, стянул через голову свитер, швырнул его на кровать… и увидел меня, замершую на светлой половине мира.

Наши глаза встретились.

Кайден выглядел привлекательнее, чем мне помнилось, выше ростом, шире в плечах. Волосы были подстрижены короче, а в нижней губе, слева, снова появилось тонкое серебряное колечко. Мою грудь незаметно наполнили смешанные чувства. Они теснились, давили на замирающее сердце, не давали дышать. Наверное, стоило закричать, но я лишилась дара речи.

Мужчина начал приближаться к границе. Медленно, е разрывая зрительного контакта. Каждое движение было пронизано хищной грацией. Он остановился, опустил взгляд. Не сразу я догадалась, что именно Кайден разглядывал. Шрамы на моих руках снова светились, будто продетая под кожу тонкая алая нить, а в кулаке поблескивал пробужденный артефакт.

Все происходило, точно в злосчастном сне. И, будь я проклята, если не понимала, что Кайден вел себя, как незнакомец! Он протянул руку, чтобы дотронуться до невидимой стены, и у меня возникла мысль, что прямо сейчас следовало бежать. От прикосновения по воздуху, как по водной глади разлетелись затухающие круги, а фигура мужчины подернулась рябью.

Вокруг его руки заклубился черный дым, и появился знакомый меч с длинным клинком и рукоятью, обмотанной кожаными полосками. Я забыла, как дышать. Кайден двигался молниенoсно. Заметить, как он отошел и размахнулся, было нереально, но вдруг мелькнул клинок, и по прозрачной преграде прочертился ровный огненный шрам. От неожиданности я отпрянула, налетела спиной на туалетный столик. На пол посыпались флаконы с притирками. Артефакт выскользнул из рук, от удара о паркет часовые стрeлки выпали, и руны потухли. брис исчез вместе с пугающим незнакомцем, только-толькo попытавшимся разбить границу между мирами.