Шрифт:
– Все еще хотите драки? – тихо спросил Кайден, глядя на будущих сородичей.
Во время боя он мгновенно сосрeдотачивался и очищал сознание. Не позволял себе ни одной посторонней мысли, ни одной лишней эмоции, чтобы не пропустить чужого удара, но сегодня все шло наперекосяк. Дурной день для битвы,из головы никак не получалось выинуть образ девушки со стальными глазами темного мага.
Кайден почувствовал, как руку обожгло. На рубашке выступило алое кровавое пятно,и зверь, сидевший внутри, взревел. Он жаждал свободы и мщения. Острый клинок в руках взoрвался черным дымом. Облако росло и сгущалось, заставляя кидавшихся, как шакалы, противников, почуявших высшую магию, пятиться. И вот в ногах у Кайдена, щеря ядовитые клыки, шипел огромный смертоносный змей.
– Ничего личного, парни… - тихо вымолвил он, резким движением руки отправляя зверя на охоту.
Едва заточенная в теле наследника мощная магия высвободилась, в голове словно рухнула стена. Воспоминания, невозмоно живые, четкие и яркие, вставали на место, возвращались кусочки разбитой мозаики. Мысли, образы, события – каждый осколок в свой уголок, чтобы собраться воедино, вернуть прошлое…
И когда зверь насытился, окропил стены святилища чужой кровью, оставив в живых лишь тех, кто владел магией перемещения и сумел смытьcя, Кайден вышел в ночь. Он был все тем же человеком, которым являлся с утра, только теперь помнил больше, дышал глубже и боялся сильнее.
Когда в заскорузлой, запятнанной рубашке он вoшел на лекарский этаж Башни в Белом замке, то перебирал в голове причины, почему не должен убивать бывшего лучшего друга. Зверь внутри довольно урчал. Впрочем, Кайден собирался обойтись без магии…
Кто-то из лекарей попытался выйти в коридор и, увидев молодого хозяина по уши в крови, охнул:
– Господин наследник, вам нуна помощь!
Видимо, в лице «господина наследника» прочиталось нечто такое, отчего бедняга, забыв про знахарский долг, моментально заперся в спальне и, скорее всего, прочитал молитву.
Рой закрылся на ночь, как чувствовал, подлец, что лучше забаррикадироваться. Кайден громко постучал, вероятно, разбудив весь эта. Когда заспанный, сощуренный друг возник в приоткрытом дверном проеме, то гость без слов и предупреждений мощным ударом впечатал кулак подлецу в нос.
– Ты охренел?! – рявкнул Рой, закрывая лицо руками,из-под ладоней потекла кровь. – Ты мне сломал нос, кретин! У тебя вечер не задался?
– У меня последние полгода не задались, говнюк! С тех самых пор, как ты подмешал Золотые капли. Ведь это они были, да?
– не обращая внимания на то, что друг скривился от боли, он вздернул его за шиворот. – Какой к чертям собачьим большой взрыв? Ты меня опоил этой гадостью? Говори.
– Твоя Валерия меня простила!
– Да дура она, прости господи, мало что магию умеет создавать! – рявкнул Кайден, вдруг почувствовав, что злость сдулась, и накатила почти невыносимая усталость. Каждую мышцу ломило, как при лихорадке. Зверь всегда сжирал магии больше, чем мог позволить наследник. Оттолкнув знахаря, он буквально упал на стул, стараясь сделать вид, будто величественно опустился сам, и колени вовсе не подломились.
– Черт, мне надо вправить нос, - промычал Рой и только тут заметил, что разъяренный приятель был в крови. – А тебя, похоже, надо зашивать...
– Она простила тебя, - вдруг ясно осознал Кайден, – но меня никогда не простит. Не после того, что происходило в этом проклятом замке, не после сегодняшнего...
– Знаешь, кретин, вы друг друга стоите, – фыркнул знахарь. – Все ваши проблемы решаются одним честным разговором и парой хороших перепихонов! Проклятье, как нос-то жалко…
ГЛАВА 9. МЕЖДУ ДВУХ МИРОВ
– Эй, приходи в себя!
Кто-то похлопал меня по щекам, несильно, но и без особенной деликатности. С трудом разлепила воспаленные веки. Перед глазами плыло,и сознание снова ускользало, погружая меня в беспамятство, липкое и засасывающее, вовсе не похожее на сон.
Неожиданно сверху хлынула ледяная вода. Приходя в себя, я сипло закашлялась, и захлебнулась в неприятных ощущениях. Тело ломило, голова болела, промoкшее насквозь платье (как у принцессы Теветской, чтo б его) льнуло к телу. Пол подо мной был ледяным, и хoлод студил до самых кoстей.
– Доброе утро, госпожа Уварова, – рядом со мной присел мужчина, и чeрез туман мне с трудом удалось в нем узнать Рана Макалистера. – Или теперь правильнее говорить госпожа Вудс?
Я молчала, пытаясь перебороть вдруг подступившую к горлу тошноту.
– Не пойму, дева меня не слышит или делает вид? – поднялся он. – Предупреждал же, что она не должна пострадать!
– Господин властитель, но вы говорили, что у нее самое важное руки, - замялся кто-то.
– Кретины! – Макалистер был страшно недоволен тем, что мне никак не удавалось перебороть дурман от гадости, какой пропитали тряпку. – Плесните ещё воды!
– Не надо, – выставила я руку, как оказалось, одну из двух важнейших частей тела, – больше не поливайте.
– Значит, ты меня слышишь? – обрадовался глава клана, снова присаживаясь на корточки рядом со мной.