– Слезь с меня, гад!
– истерично заголосил Тим. Бедняге было непросто выдерживать вес Циркуля со всеми игрушками.

– Курсант Круглов!
– как гром среди ясного неба, раздался голос капитана.
– Подойди ко мне.

– Так точно, - словно нашкодивший котёнок, понурив голову, ответил Циркуль и подошёл к капитану.

– Упор лёжа принять, - распорядился Игорь Викторович и Циркуль в ту же секунду упал на асфальт.

– Начинай отжиматься, а мы пока поговорим о делах. Ничего не спрашивайте, у вас на лицах и так всё написано. Экипировка дорогая, так что опробовать всё это в деле я вам не дам. Сегодня вы у меня немножко побудете вьючными лошадками... кхм!.. Емельянов, что смешного я говорю?
– Чуть прикрикнул капитан, глядя на улыбающегося Емелю.

– Товарищ капитан... кхм!.. это вы лучше у Краснова спросите! Ха-ха-ха!
– Не сдержался Емеля. Не сдержались тогда и все остальные, и Крас тоже.

– Всё вам весело, да? Загорский...

– Я.

– Вот смотрю я на этих оболтусов, и понять не могу, почему я такой с вами добрый всегда, ты не знаешь?

– Это потому, товарищ капитан, что моё отделение лучшее в академии!
– пафосно проговорил я, глядя в небо.

– Ах вот оно что!
– улыбнулся капитан.
– Тогда стройся, лучшее отделение.

Когда мы с ребятами стали в три шеренги, Игорь Викторович продолжил:

– Значит так: сейчас выдвигаемся на полигон, там бежим кросс, потом постреляете по мишеням, и домой. Всё понятно?

– Так точно, товарищ капитан.

– Тимохин, как думаешь, сколько Круглову ещё отжиматься?

– Я думаю хватит, товарищ капитан, - ответил Тим.

– Хорошо, тогда ещё тридцати?.. нет!.. пятидесяти раз будет достаточно - Круглов, выполнять!
– распорядился капитан и отошёл в сторону, тихо переговариваясь о чём-то с дежурным.

Даже сквозь форму и броню было видно, как сильно Циркуль вспотел и как тяжело ему отжиматься. Но он всё-таки справился и только потом стал в строй.

– Ну как, ковбой, покатался на лошади?.. может, ещё кружок навернёшь?
– спросил я у Циркуля шёпотом.

– Ага, рук совсем не чувствую. Как теперь бегать, даже не представляю!
– тяжело хватая воздух, ответил уставший парень.

– Скажи спасибо, что он Тима тебе на спину не посадил, - добавил Шева.

Нужно было видеть раздраженное лицо Циркуля, когда ему на глаза попалась довольная улыбка его жертвы. Только молний из глаз не летело, столько мстительной ярости сияло в его взгляде, что даже Кос не выдержал и попробовал его успокоить:

– Да ладно тебе Циркуль, ты ведь сам виноват, а Тим даже вступился за тебя перед капитаном.

– Ну да!.. вступился он!

– Эй, сейчас ещё все из-за вас в историю попадём, - пришлось мне вмешаться.
– У капитана разговор короткий, так что вдохните поглубже и успокойтесь. Вон он, уже договорил и идет к нам.

Провоцировать капитана лишний раз было слишком опасно, потому все резко замолчали. Хотя дальше нам и так стало не до глупостей...

Раскат грома пролетел в двух шагах. Звуки померкли, тело содрогнулось, а сердце рухнуло в пятки. Ноги подогнулись в коленях, дыхание зачастило, а сильный порыв ветра свалил меня с ног. Где-то за забором заныла сигнализация. Вой сирены звучал очень тихо, сдавленным эхом тревожил рассудок. Испуганный и оглушённый, я пытался подняться, но тело не слушалось. Стёкла надо мной треснули, с противным звоном осыпались на спину.

Спустя мгновение прогремело ещё раз, потом ещё раз, ещё... Близкие взрывы сводили с ума, толкали разум в пучину безумия. Голову поднять было страшно. Я в ужасе попробовал осмотреться, но лишь получил новую порцию жути: взгляд прошёлся по плацу, и я едва не рехнулся.

На чистом асфальте громоздились тряпки и лохмотья. Грязно-бордовые ошмётки лежали по кругу. Алые лужи растекались вокруг места трагедии. Там в предсмертной агонии бились люди. Над ними клубился сизый дымок, букеты горящего пороха и крови смешались, пахнули в лицо кислым смрадом.

"Да это же ребят разнесло!.." - внезапно осенила меня страшная мысль. В том месте шагал строй первокурсников, а теперь!.. теперь!..

Желудок скрутило, завтрак вывалился наружу. Тело парализовало оковами страха. Я не мог шевелиться. Взять себя в руки было не просто. Я так и не смог.

Казарма пылала в трёх местах. Окно нашего кубрика провалилось в комнату. Густой чёрный дым стелился над землёй, наводнил до краёв дворовую чашу. Всюду бегали люди: курсанты и офицеры. Одежды на многих горели. В разных углах академии лежали груды тел, раненных и убитых, наших друзей, тех, что ещё пока были живы и других, что больше не встанут.

Увидев главное КПП, я растерялся ещё сильнее. Его больше не было. На месте крепкой постройки теперь дымилась куча обломков. В дежурке живых не осталось. Вихрем осколков иссекло соседние здания: столовую и казармы других факультетов. Испуганный до смерти, я не верил глазам, не мог понять, что случилось, не знал тогда, как мне быть.

Затем в академию ворвались несколько отрядов головорезов с оружием. Они расстреливали на пути всех подряд. От их огня гибли толпы курсантов, что топтались у входа в казарму. Дальше волна атакующих разделилась на три части: одни прикрывали тылы у развалин дежурки, другие обходили двор по дуге, а третьи двинули в нашу сторону. От первого взрыва прошла едва ли минута, но мне она показалась вечностью.