Шрифт:
Когда ты шел от них, ты был одним из них. Теперь ты совершенно другой. Не думаешь ли ты, что ты рискуешь? Они покарают тебя. Они не простят тебе. Твое блаженство слишком большое; они не смогут его вынести.
Странный факт: мы можем вынести несчастье других, каким бы глубоким оно ни было. Мы в каком-то смысле радуемся, когда другие несчастны, потому что тогда мы выше них. Можно проявлять симпатию и радоваться тому, что ты не настолько несчастен. Поэтому ни один несчастный не был распят, отравлен или побит камнями до смерти.
Но быть блаженным среди несчастных людей опасно, потому что ты возвышаешься, и они чувствуют себя оскорбленными. Ты видишь, а они – нет. Это невыносимо. Они мертвы, а ты – жив. Тебя нужно покарать. Ты отделился от толпы. Неужели ты не боишься кары?
«Да, я узнаю Заратустру. Чист взор его, и на устах его нет отвращения. Не потому ли и идет он, точно танцует?»
Глаза очень символичны. Это часть вашего тела, но также окна вашей души. Когда ваша душа становится спокойной, умиротворенной, радостной, глаза ваши обретают глубину, ясность, чистоту, невинность. Они становятся такими прозрачными, что в них можно увидеть саму душу человека.
«Чист взор его, и на устах его нет отвращения».
Когда смотришь на людей, видишь в них отвращение ко всей жизни, и в этом нельзя их винить. Что у них есть? Вся их жизнь – лишь растянутая трагедия. Это смертельная болезнь. Они продолжают дышать, продолжают жить, продолжают надеяться. Но эти надежды так и остаются надеждами. Их мечты никогда не исполняются.
С приближением старости они все чаще видят крушение своих надежд. Неудивительно, что они будут исполнены отвращения ко всей этой жизни. Они не просили о рождении, они не просили о сердце, которое чувствует, которое нуждается в теплоте, которое нуждается в любви.
Они не просили о душе, которая жаждет предельных высот радости и экстаза. Они вдруг обретают себя, и все, что им было дано существованием, остается неисполненным. Они действительно сердиты.
В «Братьях Карамазовых», великом романе Федора Достоевского, одного из самых выдающихся писателей, есть герой, который говорит [5] : «У меня лишь одно чувство к Богу – отвращение. Я зол, и если только встречу его, свой билет на вход поспешу вернуть обратно и попрошу его помочь найти выход из этой жизни. Это подлая шутка. Он дает нам так много желаний и стремлений – и никаких возможностей их исполнить. Нет даже хоть какой-то надежды на будущее». Каждый рождается с большим энтузиазмом, а умирает в разочаровании.
5
Ошо пересказывает позицию Ивана Карамазова своими словами.
Святой старец говорит: «Теперь я не вижу ни отвращения, ни агонии; вместо этого я вижу экстаз. Он идет, точно танцует». Ты шел в горы, с трудом волочась, неся на своих плечах собственный труп, а теперь: «Идет он, точно танцует».
Случилось преображение. Человек познал себя. Человек испил из божественных источников.
«Заратустра изменился, ребенком стал Заратустра…»
Это труднейшая задача жизни – снова стать ребенком.
«…Заратустра проснулся: чего же хочешь ты среди спящих?»
Вопрос святого – это вопрос всех святых мира, всех будд, всех мистиков, всех пробужденных. Ты стал ребенком, ты пробудился: «Чего же хочешь ты среди спящих?» Ты для них совершенно чужой. Они покарают тебя, они могут убить тебя. Само твое присутствие станет угрозой их сну, угрозой их несчастью, угрозой их слепоте.
«Как на море, жил ты в одиночестве, и море носило тебя. Увы! ты хочешь выйти на сушу? Ты хочешь снова сам таскать свое тело?»
Неужели ты забыл тот день, когда ты пришел в горы? Неужели ты снова хочешь стать прежним? Почему ты спускаешься вниз, покидая свои солнечные вершины? Ты же знаешь, что внизу только тьма. Для чего ты идешь?
Заратустра отвечал: «Я люблю людей».
В этих трех словах заключена вся философия Заратустры: «Я люблю людей. Я люблю жизнь. Я не отрекся от мира. Я не пришел в горы как презирающий жизнь беглец. Я пришел в горы, чтобы найти себя, свое уединение, свою свободу, свою мудрость. Я нашел их.
Теперь мне больше не нужно оставаться на вершинах. Наоборот, я настолько полон, что нуждаюсь в людях, с которыми я мог бы поделиться. Я хочу поделиться своей любовью, своей мудростью, своей свободой. Я отягощен – я переполнен».
«Разве не потому, – сказал святой, – ушел и я в лес и пустыню? Разве не потому, что и я слишком любил людей?»
Святой говорит: «Я тоже ушел в горы, в лес, потому что слишком любил людей. Это стало рабством и зависимостью. Это приносило мне только несчастье».