Уэйт впервые писал о Таро еще в 1887 году в короткой статье для журнала «Уолфордс антиквейриан». Номинально редактором этого журнала был Дж. У. Редуэй, но фактически его редактировал давний друг Уэйта Артур Мейчен. Статья называлась «Таро: древний метод прорицания», и в ней Уэйт представлял Таро как «очень любопытный и пророческий метод прорицания с использованием особенного типа карт».

Интересными кажутся его описания мажорных арканов (в этой работе называемых «ключами»), поэтому мы приводим их здесь полностью, сохраняя уэйтовский стиль. Выделение жирным шрифтом добавлено нами.

На ключах представлены следующие фигуры:

1. Фокусник с инструментами его профессии на небольшом столике перед ним.

2. Папесса Иоанна, она же Женщина-Первосвященник.

3. Императрица, женщина, сидящая в центре сияющего солнца; на ее голове корона из двенадцати звезд, а под ее ногами – серп луны.

4. Император, мужчина, сидящий на кубическом камне в шлеме, увенчанном короной. В его правой руке скипетр, увенчанный шаром. Такой же символ держит и Императрица.

5. Папа, опирающийся на крест и чертящий этот же знак правой рукой на своей груди. Перед ним распростерты два человека в коронах.

6. Стоящий мужчина, скрестивший руки на груди. Две женщины, символизирующие Порок и Добродетель, стоят соответственно справа и слева.

7. Победитель: колесница кубической формы с голубым балдахином, украшенным звездами. В колеснице стоит воин в доспехах и короне, зубцы которой украшены пентаграммами. В одной руке он держит скипетр, в другой меч, а колесницу приводит в движение двойной сфинкс.

8. Справедливость с мечом и весами.

9. Отшельник, или Капуцин, соответствующий Благоразумию. Старик в монашеском одеянии, несущий фонарь, который он частично скрывает под плащом.

10. Колесо Фортуны: Германубис поднимается по нему справа, Тифон опускается слева, а в верхней точке неподвижно сидит Сфинкс с мечом.

11. Сила, дева, смыкающая челюсти льва.

12. Иуда Искариот, мужчина, подвешенный за одну ногу на виселице, протянутой между двумя деревьями. Его руки связаны сзади.

13. Смерть, скашивающая коронованные головы.

14. Умеренность, женщина, переливающая содержимое одной вазы в другую.

15. Дьявол, или Бафомет, козлоголовый и машущий перевернутыми факелами.

16. Замок Плутона [27] , храм, полный золота, который обрушивается на поклоняющихся. Этот символ также называют Вавилонской Башней.

17. Горящая Звезда, вероятно, Звезда Волхвов, в окружении семи планет. Их влияние нисходит по радуге на обнаженную фигуру девушки, выливающей на землю воду из двух чаш. Рядом с ней на розу присела бабочка.

18. Луна, под ней башня и тропинка, петляющая через пустыню. Перед башней на цепи сидят волк и пес; последний лает на луну. Между ними ползает краб.

19. Солнце, лучи которого нисходят на обнаженные тела двух детей, мальчика и девочки, которые держатся за руки внутри пространства, огражденного стеной.

20. Судный День: ангел трубит в трубу, и мертвые восстают из гробниц.

21. (Также считается нулем в некоторых расчетах при игре.) Дурак, несущий котомку и преследуемый диким зверем, от которого даже не пытается убежать.

22. Корона: круг, обычно из золота или из цветов, помещенный в квадрат, в углах которого – символы четырех евангелистов. Часто внутри круга изображается бегущая девушка в полупрозрачном одеянии.

Даже в этом раннем сочинении Уэйт склонен проводить параллели с древностью: для него Папесса Иоанна «обладает всеми атрибутами Исиды», а Императрица «поразительно напоминает Венеру-Афродиту». Папа же сидит «между символическими столбами Гермеса, или Иахин и Воаз» [28] , которые Уэйт позже перенес на карту Верховной Жрицы.

Но в основном в тот период Уэйт видел параллели с Апокалипсисом и опирался на Элифаса Леви как на источник каббалистических знаний, чтобы раскрыть тайны Таро для тех, «кто одарен способностью различать любопытные аналогии».

Видение Небес, соответствующее двадцать второму ключу, описывается Уэйтом как «престол, окруженный двойной радугой и четырьмя священными животными Каббалы». Затем Уэйт в своей излюбленной манере опускает над своими спекуляциями завесу таинствености, заключая, что «эти совпадения, по меньшей мере, очень любопытны и представляют собой богатую пищу для размышлений».