Процессия потеряла всю свою непринуждённую весёлость. Фалетти хмурился; он ненавидел женские капризы. Беата сердилась на него. Гости уже начали перешёптываться, указывая на еврейку, и уверяли, что между женихом и невестой произошла серьёзная размолвка.

Выйдя из колесницы во дворе виллы Фалетти, Беата вполголоса отдала приказание маленькому пажу и обратилась к жениху ледяным тоном:

– Не нахожу слов, чтобы благодарить синьора Сильвио Фалетти за доставленное мне удовольствие лицезреть красоту этого найдёныша… Теперь мне пора домой…

– Это невозможно, – сухо отозвался вельможа, – я назначил сегодня в честь нашего обручения общественные игры. На площадке, разбитой в моём парке, будет состязание в беге, лазанье по шесту и игра в «слепую муху» [12] и boccia [13] . Дворец и сад будут иллюминованы; на подмостках даётся новый прекрасный балет…

Приличие требовало, чтобы Беата осталась. Фалетти шепнул что-то Франческо, и тот увёл Фиори.

Маркиза рассеянно смотрела на народные увеселения и на балет; едва он кончился, она поднялась с раззолоченного кресла и объявила, что слишком устала и потому уезжает.

– До свидания, мессэр Сильвио, – сказала она Фалетти. – Сегодня я убедилась, как вы добры. Я позабочусь также о судьбе этой прелестной девушки… кажется, Фиори?

Сильвио вздрогнул: в словах Беаты было слишком много яда. Во Флоренции рассказывали, что маркиза по малейшему капризу губила своих приближённых: наёмные убийцы, подкупленные ею, не раз подносили яд её несчастным жертвам.

– Это делает честь вашему великодушию, – холодно отвечал Фалетти, едва прикасаясь губами к её руке.

После отъезда невесты он вздохнул свободнее.

– Где Фиори? – спросил он Франческо.

Франческо показал рукою на террасу. Фиори стояла у перил в роскошном мавританском костюме. Её тяжёлые косы были перевиты золотыми монетами. Но наряд мавританской танцовщицы, подарок Фалетти, мало утешал молодую девушку. Глаза её в смертельном испуге блуждали по толпе. Фалетти угадал её страх.

– А где же мальчик? – спросил он Франческо.

– Я оставил его у ворот. Я думал, ваша милость не захочет видеть в этот день калеку.

Эти слова долетели до слуха Фиори, и она живо отозвалась:

– О, синьор, он так мил, мой Даниэль! А как он хорошо поёт!

– Сейчас же приведи мальчика, – приказал Фалетти.

Франческо молча пошёл исполнить приказание господина и скоро вернулся с тележкой, в которой полулежал Даниэль. Фиори радостно бросилась к брату. Даниэль улыбался сквозь слёзы. Пряча голову в коленях сестры, он бессвязно лепетал:

– О, Евочка… милая Евочка… как я испугался…

Фалетти велел переодеть ребёнка, и на Даниэле скоро очутился нарядный шутовской костюм Барукко.

В громадном зале снова накрыли столы для блестящего пира. Снова рекою лилось вино, и опьяневшие гости осоловелыми глазами смотрели на террасу, где танцевала девушка с тамбурином. Гибкая, сильная, грациозная, она то летала, изогнув стан и склонившись косами до земли; то замирала, быстро выпрямившись во весь рост; то лениво плыла, едва касаясь ногами пола… Никогда ещё не плясала так Фиори, потому что она плясала для Фалетти, который спас её от ярости толпы.

Конец ознакомительного фрагмента.