Я подняла голову. Дилан смотрел поверх меня. Лоб нахмурен, губы плотно сжаты. Он вспоминал, он снова проживал тот момент.

— Не осталось никакой надежды. В принципе, её никогда и не было, — на хмуром лице заиграла горькая усмешка. Взгляд Дилана вернулся ко мне. — Но именно тогда я понял: всё кончено. Надо жить дальше.

Прежде чем продолжить, он долго изучал моё лицо. А я даже дышать боялась, чтобы ничего не упустить.

— Я не люблю её. Я не способен любить никого, кроме тебя, Лив. А она… — Дилан перевёл дыхание. — Она пока не понимает, что я не принесу ей счастья. Похоже, мы с ней в равной степени его не заслуживаем. Но вот появляешься ты, и я снова начинаю надеяться. — Дилан медленно поднял руки и бережно взял в ладони моё лицо. — Я не поверил собственным ушам, когда мать назвала твоё имя. Весь вечер я чувствовал на себе чей-то взгляд, и тут выходишь ты: ослепительная, нежная, невозможно красивая. Когда ты посмотрела на меня… Лив, — он медленно покачал головой. — Что это, скажи мне, милая? Что это? Какая-то чёртова магия? Она лишает меня сил. Изматывает меня.

Дилан склонил голову, и его горячий лоб коснулся моего.

— Я видел с тобой своих родителей. Это было правильно. Я хотел стоять рядом с тобой. Нет, я должен был стоять рядом с тобой! И не мать, а я должен был представлять тебя своему отцу.

Слёзы застилали глаза, непрерывным ручьём катясь по щекам. Дилан шумно выдохнул и неожиданно выпустил меня из рук.

— Мы все слышали тот разговор. И Джейсон, он… Он сказал нечто настолько невразумительное, что никто ему не поверил. А потом их лица, когда они увидели твоего… — Дилан не смог закончить фразу и лишь покачал головой. — Я спросил у Джея: "Ты знал?" — и его утвердительный ответ поверг меня в хаос. Я не знал, что думать. Ты наверняка была знакома с моей матерью. И наверняка виделась с Джейсоном, иначе, откуда такая осведомлённость. Я не знаю, кого ещё из моей семьи ты снова впустила в свою жизнь, Лив. Важно одно — это не я. Не я рядом с тобой. Не я в твоей постели. Не я для тебя единственный. И никогда им не буду, — закончил он тихо.

Я хотела сказать, что он ошибается. Хотела немедленно убедить его в обратном. Но я знала, Дилан ещё не закончил. Эта исповедь нужна ему гораздо больше, чем мне. Она очищала и освобождала его.

Мы всё ещё стояли на коленях друг перед другом посреди прихожей. Я могла бы простоять так всю жизнь, только бы он был рядом и продолжал говорить.

— Я ушёл, но искушение было сильнее. Мне нужны были эти последние минуты с тобой. Я вернулся и нашёл тебя в объятиях этого… — Дилан заскрипел зубами, и его глаза зло сверкнули. — Он позволил себе прикоснуться к той, что принадлежит мне. У меня не было намерения вторгаться в твою жизнь, но ты выглядела испуганной. Я пришёл и забрал тебя. Ты была моей, Лив. Моей, — повторил он с нажимом. — Ты и сейчас моя. И всегда будешь, вне зависимости от того где ты и с кем.

Моя. Он снова сказал это слово. Кажется, я никогда не устану наслаждаться им.

— Ты не оттолкнула меня. Я понимал, это благодарность за освобождение от Райли. А потом… — Впервые Дилан смотрел на меня с укором. — Ты не должна была целовать меня, будучи замужем за другим. Ты не должна была снова делать это, любовь моя. Не должна была снова переворачивать мою жизнь.

Он корил мягко, не обвиняя, и у него на это было полное право. Хотя, я бы предпочла, чтобы Дилан ругал меня, чтобы вышел из себя. Чтобы не выглядел таким раздавленным. Я сделала этого великолепного мужчину слабым, и это был ещё один мой грех.

— Я заставил себя уйти. Как должен был сделать это в ту ночь. О, если бы я тогда не поддался желанию! Если бы не вкусил этот запретный плод — тебя, Лив!

После этих слов мне впервые стало страшно. Что если бы я не остановила его тогда. Что если бы позволила уйти. Снова это "если". Снова это "бы". Но от мысли, что ничего не случилось бы, не случилось бы Эбби, во мне разлилась пустота.

— Я помню каждое мгновение, проведённое с тобой, малыш. Помню всё, можешь себе представить? — Дилан неожиданно схватил меня за плечи. — Твоё тело, твои стоны. Как ты закусила губу, когда я первый раз заполнил тебя собой.

Зеленые глаза потемнели, а моё сердце забилось так сильно, что едва не выскочило из груди. Я тоже помнила всё, и так же, как он, могла рассказать о каждом мгновении той ночи.

— Ты была полна желания, любовь моя. Как и я. Ты хотела меня, я тебя искушал, и мы оба виноваты в том, что поддались этому искушению. И я решил, что всё это вернулось. Что стоит только поманить, и ты снова станешь моей — на час, на день, на те пять минут, что длится наш танец.

Дилан говорил быстро, страстно, тяжело дыша. Я поняла, что сейчас услышу от него самое главное. Именно этот момент станет началом нашей новой жизни. Друг с другом или без.

— Когда я окончательно убедил себя в этом, я начал искать доводы против. И нашёл их, как в прошлом, так и в настоящем. Дело ведь не похоти, так ведь, Лив? Для тебя это никогда не было похотью. Ты не сказала этого три года назад, не говоришь и сейчас, но я знаю, милая, знаю, — Дилан меня встряхнул. — Ты любишь меня. Я не позволил бы тебе так долго жить в моём сердце, если бы изначально этого не чувствовал. И даже если ты сейчас смилуешься и начнёшь всё отрицать, — ничто не заставит меня поверить в обратное. Ты любишь меня? Пожалуйста, скажи это, Лив.

Его зрачки метались между моими глазами в ожидании ответа. Но почему я медлила? Я знала, что он не уйдёт без ответа, и я хочу ответить ему.

Я хочу ответить ему, чёрт возьми!

Он ждёт, мои плечи начинают болеть от того, как сильно Дилан их сжимает. Господи, почему я до сих пор молчу? Ведь это так просто сказать. Просто сказать правду.

— Да!

Признание было подобно взрывной волне. Оно вырвалось из меня вместе с рыданиями и заставило дёрнуться назад. Дилан держал меня на вытянутых руках, не позволяя упасть.