Мне дали несколько таблеток обезболивающего, прописали мазь от ушибов и на всякий случай — пару дней полного покоя.

Выходя из кабинета, я бросила взгляд в зеркало. На губе красовался аккуратный пластырь, но под ним нижняя часть лица уже начала темнеть, являя миру шикарный синяк, который, наверняка, будет сходить не одну неделю. Довершали картину маленькие поросячьи глазки, ярко блестевшие под заплывшими от слёз веками. Ужасно. Что скажет Дилан?

Я набрала его номер и малодушным жалостливым тоном поведала всю историю с падением, не забывая через каждое слово повторять, что со мной всё в порядке.

Дилан сказал, что вылетает немедленно, и всё порывался приехать за мной в Лонгвью. Слава Богу, я сообразила сказать, что в аэропорт меня отвезёт Ким.

И только положив трубку, я вспомнила, что её машина в ремонте. Пришлось звонить Сандре, что было к лучшему: чем больше людей вокруг, тем меньше вероятность, что Дилан станет меня отчитывать.

Я увидела его сразу, как только мы въехали на парковку перед аэропортом. Засунув руки в карманы расстегнутого пальто, под которым виднелась белая рубашка, Дилан провожал взглядом каждую проезжающую мимо машину. Заметив, как я отчаянно машу ему с пассажирского сидения темно-синего пикапа, он облегчённо улыбнулся и махнул мне в ответ.

Сандра выключила двигатель и завороженно наблюдала за приближением Дилана.

— Обалдеть, Лив. Он просто красавец!

— Это ещё мягко сказано, — вздохнула Ким с заднего сидения.

Во все глаза я смотрела, как Дилан идёт к нам навстречу; как поднимает руку перед проезжающими машинами, ловко лавируя по заполненной стоянке.

Мой. Такой мой.

Когда он открыл пассажирскую дверь, и я вывалилась прямо в его объятия.

— Никуда тебя больше не отпущу, — сказал Дилан вместо приветствия. — К чёрту всё, будешь ездить только со мной.

Я тихонечко засмеялась:

— Ладно, не ругайся.

Он приподнял моё лицо. Зелёные глаза с тревогой изучали каждую мою чёрточку.

— Как это случилось?

— Ну, я же говорила: оступилась на лестнице. Нога соскочила. Когда падала, ударилась о перила. Хорошо, Марти был рядом. Он позвонил Полу. Они отвезли меня в больницу. Сотрясения нет. На губе пара маленьких шовчиков, и всё!

— Марти? Пол? — переспросил Дилан.

— Ну да, Марти — отец Майкла. Пол — муж Кимберли.

Девочки вышли из машины, и у Дилана больше не было возможности задавать вопросы. Я познакомила его с Сандрой. С Ким же они обнялись, как давние друзья.

Подруги торопились засветло вернуться домой и, немного поговорив, мы распрощались. Самолёт ждал нас на взлётном поле. Предполётная подготовка быстро закончилась, и уже через десять минут мы были в воздухе.

Сев напротив, Дилан протянул мне руку, и я с радостью вложила в неё свою замёрзшую ладошку.

— М-мм, я так хочу тебя поцеловать, но боюсь, что сделаю больно.

— А ты тихонько, — предложила я.

— Иди ко мне.

— Ещё табличка горит. Нельзя вставать.

— К чёрту табличку, миссис Митчелл.

Отстегнув ремень, я перебралась на колени к мужу, потянувшись к его губам.

— Обожаю, когда ты называешь меня миссис Митчелл.

— А я обожаю тебя так называть, — прошептал он, и, прежде чем поцеловать меня, повторил: — Миссис Митчелл.

Дилан был осторожен и очень нежен. Я бы даже сказала — робок, когда его губы впервые коснулись моих. Поцелуи были всего лишь лёгкими прикосновениями. Ни он, ни я не делали попытку углубить их, хотя мне очень этого хотелось. Я запустила пальцы в его волосы, зная, как мужу нравится, когда ноготками я аккуратно её массирую.

— Ш-шш, малышка, не распаляй, — улыбнулся он. — Давай доберёмся до дома.

Я протестующе захныкала, не желая, чтобы он меня отпускал. Дилан отстранился, рассматривая мою повреждённую губу и медленно, кончиками пальцев, поглаживая место, где был синяк.

— Эй, осторожно! Ты мне весь грим сотрёшь.

Мы с девочками провозились почти полчаса, смешивая различные тональные средства, чтобы замазать уже начинающий темнеть синяк. Дилан сделал ещё несколько движений и, придерживая за подбородок, стал пристально рассматривать моё лицо.

— Ты же знаешь, что я закончил медицинский колледж? — спросил он неожиданно.

— Эм-м, да. Ты говорил.

Я сразу поняла, что вопрос этот задан не просто так и внутренне напряглась. Как оказалось, не зря.

Муж отпустил моё лицо и посмотрел прямо в глаза. Его руки спустились на талию, я обнимала его за шею.

— Практику мы проходили в отделениях скорой помощи при государственных больницах. Это не те элитные клиники, куда многие мечтали устроиться после обучения. Это были обычные больницы. Туда привозили всех: новорождённых с несварением, инфекционных больных, огнестрел. Однажды к нам поступила женщина. Она была без сознания. Никаких видимых повреждений, только небольшой синяк на лице и разбитая губа. Её привёз муж. Как он объяснил, его жена упала с лестницы. Когда женщину раздели, на её теле не нашлось живого места: она вся была в синяках — совсем свежих и не очень. Её били регулярно и с умом: руки до локтей, ноги ниже колен, шея и лицо были чистыми. Эта мразь заботилась, чтобы никто не догадался, что он вытворял с женой. Врачи немедленно вызвали полицию. У женщины диагностировали разрыв селезёнки. Впоследствии, рентген показал два неправильно сросшихся ребра. Муж не разрешал ей обращаться за помощью. Он бы и сейчас её не привёз, если бы она от боли не потеряла сознание.