Внутри меня заиграл триумфальный марш.

— Если для тебя это важно, можешь поставить галочку, или что там у тебя ставится в этом случае. С чистым сердцем записывай меня в трофеи. И — я скажу это больше для твоего самолюбия, — было чертовски трудно не поддаться искушению им стать. Но, как видишь, я справилась. И у тебя тоже должно получиться.

Некоторое время Дилан молчал. Выражение его лица не читалось. Возникло довольно неуютное ощущение, что меня оценивают. Я передёрнула плечами.

— Ты полна сюрпризов, Лив Вуд, — заговорил он, отступив на один шаг, будто для лучшего обзора. — Будет интересно наблюдать за тобой. За тем, как ты будешь справляться со своими желаниями. Это будет особенно интересно, потому что ты знаешь, что мои — полностью идентичны. Я хочу тебя. — Он сделал движение вперёд, и я непроизвольно отшатнулась. Заметив это, Дилан улыбнулся и приблизился ко мне вплотную. — Душа твоя уже у меня, ты сама это признаёшь. А тело… Это всего лишь вопрос времени.

Я громко втянула воздух, поражённая его бесцеремонностью.

— Ты… ты…

— А чтобы уровнять наши шансы, — продолжил он так же насмешливо. — Я обещаю больше тебя не беспокоить. Теперь всё в твоих маленьких ручках, сладкая: стоит только попросить, и я буду твоим. На ночь, на неделю, на всю жизнь — насколько захочешь, но я буду твоим, малышка Лив.

Нежность, звучавшая в его голосе при последнем обращении, была такой разоружающей, что, когда после этого Дилан дотронулся до моего лица, я не отшатнулась. Горящие щёки чувствовали ласковое прикосновение тёплых ладоней. Погладив их большими пальцами, он опустил взгляд на мои приоткрытые от изумления губы.

— А это — небольшой аванс. Чтобы было о чём подумать.

Мягко произнеся это, Дилан обрушился на меня с поцелуем.

Поцелуй не был нежен и больше походил на предостережение, чем на обещание.

Поцелуй-искушение. Поцелуй-вызов.

Одной рукой Дилан обнял меня за талию, другой, придерживая мою голову, подталкивал к себе, к мягким и тёплым губам. В любовных романах такие называют медовыми. Они и вправду были сладкими, с лёгким привкусом мятной зубной пасты. Он взял в плен мою верхнюю губу, посасывая и лаская её языком. Невозможно было сопротивляться напору и желанию, которое пробуждали во мне эти ласки. Я никогда раньше не теряла голову от поцелуя. И никогда раньше поцелуй не был настолько страстным, настолько пьянящим и настолько… неправильным.

Его язык боролся с моими зубами, чтобы проникнуть глубже. Дилан застонал, когда, сдаваясь, я разжала зубы, впуская его в себя. Стоило его горячей плоти коснуться моей, как я окончательно потеряла голову и начала ему отвечать. Я сосала его, лизала, кусала. Больше не было Оливии Вуд — жены, матери, дочери, подруги. Была просто Лив — женщина, которую страстно желал мужчина, которого в свою очередь страстно желала она.

Я встала на цыпочки и сделала то, что мне давно хотелось, — запустила руки в его волосы. Они были как шёлк, нежные и мягкие на ощупь. Я сжала несколько прядей, не давая целующему меня мужчине возможности даже помыслить о том, чтобы прерваться. Сцепив руки на талии, Дилан приподнял меня. Он почти рычал, терзая меня губами. Я же совсем потеряла контроль и хотела только одного: чтобы этот поцелуй длился вечно. Сердце уже не билось: казалось, оно совсем исчезло из груди, уступив место огромному пылающему, сжигающему внутренности шару.

Я чувствовала, что мы двигаемся, но мне было совершенно всё равно куда. Дилан опустил одну руку, вызвав мой недовольный ропот, и я поняла, что он пытается открыть какую-то дверь.

Мы уже почти были внутри затемнённой комнаты, когда он на секунду прервался и прошептал в мои горящие губы:

— Сейчас, сейчас, малышка, подожди.

Его дыхание было неровным. Глаза горели дьявольским огнём, и, заглянув в них, я осознала, что сама выгляжу так же: растрёпанная, растерзанная, пылающая…

Это видение меня отрезвило.

— Нет!

Крик отчаяния вырвался из груди, перекрывая доступ кислорода. Я была шокирована тем, какой болью он мне дался.

— Нет, пожалуйста, остановись!

Поражение было абсолютным.

Я проиграла.

Он отодвинулся и наклонил голову. Зелёные глаза сузились.

— Ты уверена?

Это был даже не вопрос. Казалось, Дилан ждал этого. Будь моё решение обратным, позволь я увлечь себя прямо сейчас, когда правила нашей странной игры ещё не до конца установлены, — я уверена, он бы испытал разочарование. А сейчас… Он больше был заинтригован, чем возбуждён.

— Да, — прошептала я. — Уверена.

Чего-чего, а вот уверенности в моём голосе не было, и Дилан это заметил.

Улыбаясь, он снова, как в первый вечер, провёл большим пальцем по моей нижней губе:

— В таком случае ты знаешь, где меня искать. Я буду ждать тебя, детка. Но, предупреждаю сразу: в следующий раз ты меня не остановишь.

На этих словах он выпустил меня из рук, сделал шаг в комнату и захлопнул передо мной дверь.

Поражённая, несколько минут я стояла в коридоре, глядя перед собой. В голове была пустота; вернее, мысли в ней роились, тысячами надоедливых маленьких мушек опуская меня попеременно в бездну отчаяния и радости. Я не могла ухватиться ни за одну из них; казалось, я нахожусь в эмоциональном ступоре. Правда, одна мысль ярким самолётным табло горела в моей голове: пусть не совсем, пусть под воздействием несерьёзного, сиюминутного желания, пусть только в душе, но я только что изменила мужу.