Алфеев остановился возле меня. Ноздри его носа шевелились от едва сдерживаемого негодования. Молодые люди, сопровождавшие Алфеева, стали спешно покидать гардеробную. Дождавшись, когда последний из них плотно закрыл за собой дверь, я сказала:

– Понимаете, вчера я вполне доброжелательно общалась и плодотворно работала с активом, и с Жаровым в том числе. Но сегодня, когда по его просьбе я заехала, чтобы передать наработанные предложения, тон его неожиданно изменился. Он с порога заявил, что хочет уволить меня, и как только Вы появитесь, поставит вопрос ребром: либо – он, либо – я.

Взглянув на Алфеева, я увидела, что он с замкнутым лицом смотрит поверх моей головы. Браво манипулятору! – подумала я. – Отличный прием, чтобы дистанцироваться от собеседника и не дать обнаружить истинные эмоции!

Я приблизилась к Алфееву так близко, практически вплотную, что ощутила его специфический мужской запах.

– Евгений Алексеевич! – тихо произнесла я, глядя на него снизу вверх. – Я не верю в серьезность этого ультиматума. Нет никаких объективных оснований для такой постановки вопроса! Возможно, он просто шантажирует Вас, – не берусь судить.

Изумленный Алфеев внимательно посмотрел в моё запрокинутое лицо. Почувствовав, что добилась желаемого, я чуть отстранилась.

– Но если он серьезно, – доверительно сказала я, – то думаю, разумнее оставить в Штабе его. Я, собственно, и дожидалась Вас, чтобы сказать об этом. Вы с Жаровым хорошо знаете друг друга, и в его руках все нити избирательной кампании. А у меня всё-таки был полуторамесячный перерыв. Что же касается Ваших обязательств передо мной, то я готова без обиды аннулировать их.

Ни один мускул не дрогнул в лице Алфеева. Казалось, и взгляд его остекленел. «Словно в соляной столб превратился», – мелькнуло у меня в голове. Я не ожидала подобной реакции, но была удовлетворена произведенным эффектом. Ну и что, – с горделивым отчаянием думала я, – пусть теперь увольняет! Полудурок! Захотела, вертела бы им! Пусть теперь думает! А я в такие игры не играю!

Подойдя к вешалке, я сняла свою куртку, накинула на плечи, и, обойдя неподвижно стоявшего посреди гардеробной Алфеева, не спеша вышла из штаба. Сердце моё колотилось так, словно я а только что пробежала пятисотметровку.

Миссурск, 13 мая

Ни на следующий день, ни позже никто из штабных не звонил мне. Выждав ещё пару дней, в течение которых, по моим представлениям, Алфеев должен был полностью отойти от своего «окаменения», я обратилась к Любови Петровне, но она сказала, что не в курсе происходящего в Штабе, и посоветовала позвонить непосредственно Алфееву. Поколебавшись ещё один день, сегодня вечером я набрала его номер.

– Извините, Евгений Алексеевич, я не знаю какое решение Вы приняли относительно меня.

– Я Вас уволил, – спокойно ответил он.

Мне было слышно, что, отвечая, он одновременно что-то жуёт.

– За что? – деловито поинтересовалась я, как если бы речь шла не обо мне, а о ком-то постороннем.

– Ни за что! – беззаботно ответил Алфеев, продолжая жевать.

Этот короткий ответ был абсолютно неожиданным для меня. Если бы Алфеев хоть как-то объяснился, пусть бы даже придумал какое основание для увольнения, то это был бы наш последний разговор, но он ловко поймал меня на психологический крючок. Помедлив секунду, я игриво поинтересовалась:

– А так бывает?

– Бывает! – не менее игриво ответил Алфеев и проглотил, наконец, кусок, который жевал.

«Тупоумное животное!» – подумала я, и чуть не рассмеялась от этого.

– А я могу получить расчет?! – стой же легкомысленной игривостью поинтересовалась я.

– Конечно! – посерьезнел Алфеев. – Посчитайте, сколько я Вам должен, и Артем выдаст эту сумму.

Я в сердцах бросила трубку. Полудурок, полудурком, а соображает быстрее меня, – с сожалением призналась я самой себе. – Какой расчет?! За пару дней?! Или за полгода, потраченных впустую?! Может обозначить ему реальную цену моих услуг?! Я злилась и негодовала как никогда.

В хаосе мыслей и чувств, обуревавших меня, вдруг пробилось подозрение, что Алфеев цинично обманывал меня, ещё тогда, когда предложил стать его помощником. Ни о каком сотрудничестве со мной он и не помышлял! Ошибка атрибуции! Он превратно истолковал мой рассказ об отношениях с Ильёй, и решил воспользоваться моим интересом к его собственной персоне. Ему необходимо было продемонстрировать активу свою традиционную сексуальную ориентацию! А то как же, ведь ходят разные слухи, а к нему приближены и крутятся вокруг него одни розовощекие мальчики!