Уже на ходу, в лифте, подкрасила губы и нанесла на запястья каплю духов с дивным древесно-пряным ароматом, создающим стойкий многогранный шлейф. Очень дорогие, статусные духи, – я берегла их для особых случаев. Их тоже подарил Матвей. Сделав эти последние штрихи к своему образу, я успокоилась и даже почувствовала некоторый душевный подъем, – предвестник успеха, который был мне так нужен. Сейчас я была в одном из лучших своих состояний, в полном обладании всеми своими силами и способностями.

Офисное здание, в котором должна была состояться встреча, находилось в центре города, и видимо поэтому, не имело прилегающего земельного участка, а, следовательно, и забора с солидной охраной. Это было современное высотное здание без каких-либо архитектурных изысков снаружи и внутри. Огромные окна и обилие дополнительного освещения в холле первого этажа создавали ощущение лёгкости и большого свободного пространства. Казалось, здесь было свежее, чем на улице. А главное, – изумительная чистота: ни пятнышка, ни пылинки на глянцевых металлических и матовых кожаных поверхностях. Поддерживать такую свежесть и чистоту в здании, где работает много людей, – весьма недёшево. Я с восхищением осматривала лаконичный интерьер. Простота форм и идеальное качество деталей делали это пространство дорогим и респектабельным, – это и есть новая роскошь!

По дороге к кабинету Веккера, я специально сосредотачивала свое внимание на деталях окружающей обстановки, чтобы вытеснить волнение, и не позволить ни одной мысли о предстоящей встрече проникнуть в сознание. Перед олигархом я должна была предстать беззаботной и уверенной в себе деловой женщиной.

Оказалось, что переговоры уже начались. Секретарём Веккера был мужчина, прикрывающий веками свой пронзительный взгляд, и тем самым, выдающий свою принадлежность к сотрудникам спецслужб. Он учтиво распахнул передо мной дверь в кабинет шефа и предложил войти.

Веккер сидел во главе стола на своём рабочем месте. Он оказался невысоким полноватым мужчиной, с животиком и типично еврейскими глазами. Чуть задержав беглый взгляд на моём лице, он жестом, но весьма благосклонно, предложил мне сесть за стол переговоров. Я скромно присела на дальнем от хозяина конце стола.

Двое других мужчин, которые, видимо, и были представителями Косычева, проигнорировали моё появление и продолжили свой разговор с Веккером. Они просили о финансировании его холдингом избирательной кампании действующего губернатора Миссурской области. Я сразу подумала о том, что известие о банальном недостатке финансов для завершения избирательной кампании губернатора порадовало бы Алфеева. Однако, вскоре выяснилось, что присутствующие здесь «переговорщики» представляли интересы не только Косычева и губернатора, но и Полпреда. Я горько усмехнулась про себя: получалось, что Косычев и Полпред «сливают» Алфеева в пользу действующего губернатора.

Вскоре Веккер предложил переговорщикам пройти в другой кабинет, где их уже ждал его заместитель. Как только они вышли, Веккер встал, и, разминая ноги, прошёлся по кабинету. Остановившись у панорамного окна, он попросил меня дать оценку предвыборной ситуации в регионе.

– Мне ничего не остается, – сказала я, пряча от Веккера глаза, – как подтвердить слова «ходоков». Хотя в настоящий момент бесспорным лидером гонки является Алфеев, он не сможет противостоять триумвирату Полпреда, губернатора и Косычева, если таковой действительно сложился. Алфеев не обладает достаточным административным ресурсом и не готов к противодействию в случае его применения против него самого.

Разглядывая что-то за окном, Веккер, казалось, рассеянно слушал меня. Я осмелела.

– Но следует учесть, что победа действующего губернатора в первом туре, ещё не гарантирует его победы во втором. Расклад таков, что во второй тур, если в первом вывести из игры Алфеева, проходит Кротов. Важно, что Алфеев – лидер системной оппозиции, а Кротов – несистемной. Таким образом, вместе они контролируют весь протестный электорат, который почти в два раза больше электората лояльного действующей власти. Известно, что Кротов – сильная личность. Он способен идти к своим целям напролом, поэтому его нейтрализация обычными методами невозможна. Честно говоря, я не знаю, готова ли действующая власть на жесткие меры, на грани законности, по отношению к нему. Это всё, что я могу сказать.

– Спасибо, Джули Борисовна! Вы не могли бы подождать в Приёмной, пока я освобожусь, – минут пять, не больше.

Выйдя в приемную, я заметалась по ней, как волчица в клетке. Неприязнь к Алфееву, которая ещё в Миссурске обожгла мне сердце, куда-то испарилась. Мною овладело нетерпеливое желание немедленно предупредить его о закулисной игре. Я даже пару раз вынимала из сумочки телефон, но, каждый раз, сделав над собой усилие, возвращала его на место.

Когда меня снова пригласили в кабинет Веккера, я уже погасила вспыхнувшее волнение и смогла вернуться к рациональному поведению.

Поблагодарив меня, Веккер попросил передать Прудовскому небольшой конверт. Я вежливо улыбнулась, взяла конверт, и, сухо попрощавшись с олигархом, отправилась к Прудовскому.

Я была полностью удовлетворена встречей с Веккером, потому что она подтвердила мой прогноз: Алфееву суждено проиграть эти выборы!

В офисе Прудовский вскрыл привезённый от Веккера конверт, и, вынув из него небольшую пачку стодолларовых купюр, вручил их мне.

– Это Ваше вознаграждение за консультацию.