— Когда вы начали ссориться в номере с Евгением, где именно в это время был ваш брат и его жена?

— В… в комнате… — Дмитрий пытался взять себя в руки и перестать плакать.

Я по-дружески положил руку ему на плечо и уселся прямо на стол.

— Я знаю, что Вы врёте, — сказал я ему. — Во-первых, Анастасии не было в комнате в момент ссоры, она вошла в комнату позже, решив узнать, что там за шум. Но это несущественно, гораздо интереснее второй пункт. Я видел Евгения, и я ни за что не поверю, что Вы смогли выхватить у него пистолет даже при огромном желании, Вам бы банально не хватило ни сил, ни ловкости. Кто убил Вашего брата? Евгений?!

— Н… не… это я его убил… я виноват! — слабо запротестовал он.

Но я ему не поверил. Ну не мог, не мог он убить своего брата, никак! Это не мелодрама же, это жизнь. Не может этого быть.

И я должен проверить.

Мне даже не нужно было смотреть на него, чтобы попасть в его мозги. Не было нужды задавать наводящие вопросы, чтобы вызвать нужное воспоминание — оно и так у него должно крутиться постоянно в голове все это время.

— Что Вы делаете? — с удивлением спросил Дмитрий, но было уже поздно.

Я прорвался внутрь.

Тьма. Ослепительные вспышки от пистолетного выстрела, кровавая дымка повсюду, под ногами невидно что, но оно хлюпает, стоит мне сделать хоть шаг. Тошнотворный запах крови вперемешку с порохом проникает в ноздри. И душераздирающий трёхголосый крик женщины и двух мужчин, звучащих в унисон настолько громко, что начинает раскалываться голова.

Я вынырнул.

В голову будто затолкали раскалённый свинец, и тот теперь безжалостно выжигал у меня все внутри, меня тошнило, кружилась голова. Ничего, это ненадолго, сейчас пройдёт, надо сделать пару глубоких вдохов, повертеть головой, разминая шею — и станет легче, кровь отойдёт от головы, снижется давление внутри черепа.

Я ничего не узнал, не мог доказать невиновность Дмитрия, даже не смотря на свои способности. И, если честно, то червячок сомнения в его невиновности все же поселился в моей голове.

Стоило нам троим выйти из моего кабинета, как к нам присоединилась пара неизвестно откуда взявшихся здесь солдат в военном обмундировании, но без автоматов, они тут же встали по бокам от Димы, взяли его под руки и даже немного приподняли над землёй. Тот нисколько не сопротивлялся.

— Какого чёрта здесь происходит? — тут же возмутился Павел.

Назвать его мягким именем «Паша» сейчас язык не поворачивался, поскольку тот сейчас больше походил на матерого волка, у которого молодняк по глупости вздумал попробовать отнять добычу.

— Эй, рядовой! — Павел вплотную подошёл к одному из солдат, но тот не обратил на него никакого внимания. — Я к тебе обращаюсь!

— Успокойтесь, товарищ сержант.

Этот голос я уже успел запомнить. Сильный, властный, глубокий, казалось, говорящему приходится изо всех сил сдерживать его мощь, чтобы та ненароком не вырвалась наружу и не смела все на своём пути. Вот только теперь он был холоднее льда.

— Добрый вечер, заместитель министра, — вежливо поздоровался я.

— Заместитель министра? — удивился Павел. — Какого министра?

— Того самого, — ответил Наумов-старший.

Он был в дорогом, отлично подогнанном по мускулистой фигуре костюме, редеющие, но все ещё густые короткие седые волосы аккуратно зачёсаны назад и вверх, под американский военный стиль. Он был далеко не молод, но слово «старик» к нему, казалось, не имело никакого отношения. Вёл он себя очень уверенно и на этот раз абсолютно спокойно, не смотря на то, что власти здесь не имел вообще никакой. Но солдат с собой привёл именно он, я в этом не сомневаюсь.

— Видите, товарищ следователь, — он подошёл ко мне и поздоровался за руку, едва не раздробив мне кисть. — Я же говорил, не надо никакого расследования. Убийца известен, есть свидетели и орудие убийства. Отведите… его в камеру, товарищ сержант покажет, в какую. Дверь не запирать — я хочу с ним поговорить ещё.

— Нам не о чем с тобой говорить, — еле слышно выдохнул Дима, но это расслышал только я и рядовые.

— Есть отвести в камеру! — хором гаркнули солдаты и потащили безвольного Диму так, будто тот ничего не весил.

— Нет, в другую сторону! — побежал вслед за ними Паша.

Не знаю, что забыл здесь Наумов-старший, но мне это не больно нравилось. Конечно, он не вмешивался в расследование, не препятствовал нам, да ещё и оказался прав, но у меня создавалось ощущение, что он просто дал мне недолго поиграться в детектива, и теперь хочет это прекратить. С одной стороны, он вообще из другого министерства, к тому же, я — гражданское лицо, не полицейский, и приказывать мне он не может, однако и солдатам он не должен приказывать. Да, за ним чувствуется военная выправка, но это было давно, у него не должно быть такой власти. Остались какие-то связи или могущественные друзья в министерстве обороны? Но зачем эта показуха?