– Милый мой, – сказал Дач, положив руку на его плечо, – вы должны ожидать, что ваша сестра полюбит кого-нибудь.

– Да, когда-нибудь, – сказал молодой человек, – но пусть она подождет, когда я умру. Я не могу выносить мысли, что ее отнимут у меня, она для меня все.

– Любезный Стодвик, не говорите так.

– Почему? – спросил юноша. – Неужели вы думаете, что я не знаю? Я проживу только полгода, ничто не спасет меня.

– Какой вздор! Поездка по морю поправит ваше здоровье. Вернемся в гостиную.

Улучив удобную минуту, Дач шепнул Бесси Стодвик, что ее брат в унылом расположении духа. Таким образом он отвлек ее от кубинца и сделал Джона счастливым, когда сестра вернулась к нему.

Глаза кубинца сверкнули. Он перестал петь, и шепнул что-то Эстере.

В это время Паркли отозвал Дача в угол и сказал ему:

– Послушайте, сюда не смотрит никто, кубинец начинает новую арию… Вы, Дач, не рассердитесь на то, что я вам скажу?

– Что за нелепость!

– Я, знаете, ваш старый испытанный друг; я не способен сказать слово оскорбительное для вас и люблю вашу жену, как отец.

– И Эстера любит и уважает вас, мистер Паркли.

– Да, да, я знаю. Вот почему это так тревожит меня.

– Я не понимаю вас, мистер Паркли, – с беспокойством сказал Дач.

– Я боялся говорить с вами, но должен вам сказать, Поф. Я опасаюсь, что сделал ошибку, попросив вас пригласить сюда кубинца. Я теперь приглашу его к себе.

– Я прошу вас не делать этого, мистер Паркди, – сказал Дач с жаром, и лицо его вспыхнуло от досады. – Я понимаю, что вы хотите сказать, сэр, и могу уверить вас, что ваши подозрения несправедливы.

– Очень рад слышать это, Поф, право очень рад. Не сердитесь на меня, мой милый, я становлюсь стар и, должно быть, поглупел. Не обращайте же внимания на то, что я сказал.

После этого Дачу Пофу трудно было сохранять при гостях веселый вид, но он очень старался, хотя ему было очень прискорбно, что и другие позволили себе такие фантазия, какие он старался отогнать от себя. Поэтому он был очеь рад, когда гости разъехались. Но даже и тогда он не был избавлен от новой раны, потому что когда он вел Бесси Стодвик к экипажу, она ему сказала:

– Дач, я очень старалась сегодня полюбить вашу жену. Надеюсь, что вы всегда будете очень счастливы.

– Благодарю вас, Бесси, благодарю! – сказал Дач с жаром. – Я уверен, что вы желаете мне это от чистого сердца.

– Это правда, – шепнула она, – и вот почему я вам скажу, что мне не нравится ваш новый друг, иностранец. Он вероломен, я в этом уверена. Прощайте.

– Прощайте! – повторил Дач, и против его воли целый поток неприятных фантазий снова захватил его.

– Все видят и считают меня слепым, – застонал он, прислонившись к калитке, пока вдали замирал стук уезжавших экипажей. – Стало быть, мои фантазии были для меня предостережением, которому я не хотел внимать. Эстера, Эстера, моя возлюбленная! – шептал он, прижимая руки ко лбу. – О Боже, чтобы я мог дойти до этого!

Несколько минут стоял он у калитки в оцепенении, но потом опомнился, сжал руки и пробормотал сквозь зубы:

– Не хочу этому верить! Она не может обманывать меня…

Он вошел в комнату, совершенно спокойный на вид, и увидел Эстеру, стоящую у камина, очень бледную и расстроенную. Лоре, развалившийся на диване, начал как-то странно хохотать.

– Ах, английские мужчины, – издевался он, – как вы бросаете ваших прелестных женщин. Но и то правда, что ваша гостья очень мила и грациозна. Я почти сам влюбился в нее.

Глаза Дача Пофа сверкнули, но он ничего не сказал, а только взглянул на жену, которая с каким-то смущением встретила его взгляд и опустила глаза. Лоре продолжал разговаривать шутливо.

С этого вечера в Даче Пофе произошла перемена. Он не раз решался положить конец пребыванию кубинца в его доме, чувствуя в то же время желание свести счеты с жизнью. Но рассудок говорил ему, что это все-таки были только подозрения, которые, может быть, окажутся несправедливыми. Он искал облегчения в работе, и день и ночь старался усовершенствовать приготовления, которые быстро близились к концу. Капитан Стодвик получил начальство над большой шхуной, которую снабдили всеми необходимыми запасами и машинами. Двое из водолазов, вынимавших медь, сами вызвались ехать, а капитан набрал отличный экипаж. Помещения удобно меблировали, места было вдоволь, и для сына и дочери капитана отведены особые каюты. Один приятель капитана, естествоиспытатель, узнав, в какую часть света отправляется шхуна, упросил взять его с собой.

Он говорил, что цель его собрать образцы птиц в Центральной Америке. Но дело в том, что если бы он не знал, что Бесси Стодвик отправляется на этой шхуне, то, наверно, остался бы дома.

Постепенно все необходимое было собрано, и хотя маршрут путешествия держали втайне и об этом знали очень немногие, в городе было много толков с большими преувеличениями.

Энергия, с какой Дач работал, развеивала в некоторой степени грусть, но он сильно страдал. И наконец дошел до того, что очень мало времени проводил дома, возвращаясь только к вечеру, усталый и унылый, с тоской в сердце, которая лишала его необходимого сна.