Если вы думаете, что я всё это сочинил, что ничего подобно не было, то лучше всего спросите у самого Вани. Где он живёт сейчас, я, правда, не знаю, но это ведь легко выяснить, Интернет будет вам в помощь. А фамилия его… Чёрт! Вылетают у меня фамилии из памяти… Вспомнил – Долговязов. А, нет, это другой, это пианист был у нас. А Ванина фамилия… фамилия… Перебежкин? Хотя при чём тут Перебежкин? Перебежкин не ползал никуда.

Ладно, не буду мытарить, вспомню – напишу. Договорились?

В лето 1978-е Ансамбль песни и пляски Уральского военного округа колбасило и трясло. Нет, не землетрясение тому было причиной, а некое невероятное событие, сиречь казус, что случился с виолончелистом Малиновским.

К моменту призыва в армию он был уже женат и имел сына двух лет с небольшим. Как известно всем, а кому не известно, сообщаю, что при наличии двух киндеров папен, он же фатер, он же отец, он же фазер от срочной службы освобождается. На это Малиновский с женой и рассчитывали, решив скоренько заиметь ещё одного карапуза, да вот незадача – беременность протекала с затруднениями, а потому мутер, она же мамахен, она же мазер, то есть жена виолончелиста Малиновского частенько лёживала в больницах, и самому виолончелисту приходилось чуть не каждый день слёзно выпрашивать увольнительную, чтобы забрать малыша из садика, понянчиться с ним, одеть-накормить, утром в садик спровадить и – бегом через полгорода на службу в армию.

То утро, о котором пойдёт речь, началось, как обычно с общего построения.

Всё протекало буднично и обыкновенно, за исключением одной детали: в строю рядовой Малиновский стоял не один, он держал за руку малютку лет около трёх в синих штанишках на перекрещенных лямках, в клетчатой рубашке и летних сандаликах. Малый ковырял в носу, а рядовой Малиновский, дёргал его руку и что-то шипел, стараясь быть неслышным.

Неслышным быть Малиновскому не удалось, несмотря на все усилия.

Командующий построением младший лейтенант Нелюдов при виде малыша даже несколько смутился, хотел было рядового Малиновского вывести из строя и объявить очередное взыскание, но почему-то просто по-человечески вдруг спросил: «Девать некуда, что ли, пацана?»

– Некуда, – подтвердил Малиновский, – Карантин в садике, – дёрнул малютку за руку, чтобы тот не ковырял в носу, а сам потупился.

– А как же тренировка? – так и не выучив слово «репетиция» спросил младший лейтенант.

– Не знаю.

– Ладно, давай его в кабинет к заму по АХЧ. У него уже трое внуков, он понимает, как с детьми нужно. А мы после обеда разберёмся.

Пробудившаяся не к месту в Нелюдове жалость сыграла со всеми шутку, но никто ещё не подозревал об этом.

Виолончелист Малиновский завёл сына в кабинет заместителя по хозяйственной части пожилого добродушного Виталия Матвеевича, и все отправились по своим, так сказать, рабочим местам, на репетицию.

Малыш Малиновский, получив от папы строжайшей строгости наказ вести себя тихо, как только папа скрылся за дверью, тут же начал наказ исполнять по мере возможности, то есть залез пальцем в письменный прибор на столе и вытащил оттуда гигантскую кляксу. Клякса с пальца сорвалась и угодила именно туда, куда было надо – на финансовую ведомость. Спокойный обычно Виталий Матвеевич пережил эту неприятность, лишь слегка вздрогнув. Он промокнул кляксу пресс-папье и протянул юному Малиновскому платок: «Немедленно вытри руки! В чернильницу лезть руками нельзя! Разве тебе папа не говорил?»

– Нет, не галявиль! – объявил отпрыск и потянулся посмотреть на запачканную ведомость. Чтобы удобнее было тянуться, он схватился руками за счётный аппарат «Феликс», от чего тот поехал, и оба успешно рухнули на пол. Падая, малыш поддел ногой корзину для бумаг, и всё её содержимое разлетелось по кабинету.

– О, боже! – воскликнул зам по АХЧ, и ринулся поднимать юного альпиниста. У того на глазах стояли слёзы, но он мужественно терпел, пока его поднимали, отряхивали, оттирали пальцы послюнявленным платком и даже не проронил ни звука, когда водили умываться.

Однако, лишь только Виталий Матвеевич вернул его в кабинет, малютка во мгновение ока умудрился: а) разбить цветочный горшок с подоконника, б) опрокинуть вешалку с одеждой, в) оседлать Виталия Матвеевича с радостным возгласом «лосядка!» в тот момент, когда тот ползал по полу, собирая разбросанное содержимое корзины, г) оказаться на столе, несмотря на яростное сопротивление…

Виталий Матвеевич, опытный папа и дедушка, воспитавший двух детей и троих внуков, действительно был опытен и мудр, а потому дрогнул лишь часа через полтора от начала событий. Проявив несвойственную ему обычно поспешность, он заскочил в кабинет Нелюдова, но того на месте не оказалось. Тогда он ринулся в кабинет к старшему лейтенанту Процянко и слёзно начал умолять прекратить пытку.

Процянко, который только что появился, так как с утра находился на совещании в штабе округа, был не в курсе происходящего и смело поспешил на помощь. Оба устремились в кабинет зама по АХЧ. Зрелище, открывшееся их взору, могло потрясти до глубины души любого.

На роскошном письменном столе стоял на четвереньках перемазанный чернилами малютка без своих синих штанишек и повторяя: «Я хасю пи-пи!» радостно брызгал на помятые важные армейские бумаги. Штанишки висели на рамке грамоты с благодарностью Военного совета.