— Сумасшедший, не трогай её…!

От неожиданного невидимого прикосновения я потеряла контроль над происходящим и мысленно дёрнула оранжевую нить, которая до этого меня привлекла. Я резко открыла глаза, и купол взорвался. Сильнейшая ударная волна откинула колдуна на несколько метров. Она достала даже Магнуса, но он успел поставить щит.

— Восхитительно! — вскочил Родогарн. — Не ожидал так быстро подобного!

— Ты дурак! Знаешь, что любого новичка нельзя трогать в таких случаях! Она не контролирует магические нити, а ты пугаешь её. Повезло, что сила пока маленькая!

— Простите, — сказала я.

— Ты тут совершенно ни при чём, — посмотрел на меня Магнус и снова обратился к другу. — Дуралей.

— Ошибочка вышла, — улыбнулся тот во весь рот. — Но это было здорово.

— Теперь, наконец, мы можем пойти домой? Устал я от тебя, — посмеялся некромант.

— Да. На сегодня моя душа спокойна.

И мы отправились в обратный путь. По дороге наблюдая за этой парочкой, я видела, что, несмотря на перепалки, их крепко связывает многовековая дружба.

Когда мы добрались, уже стемнело. Родогарн нагло упал в кресло, как только мы зашли в гостиную, хотя он напрягался меньше всех. Посмотрев на эту картину маслом, я перевела взгляд на Магнуса, стоявшего у окна. На его лицо упала тень усталости. Мне стало жаль, что ему на плечи легла ответственность в виде необученной слабой девушки. И к этому примешалась безответственность друга, от которого он ждал более серьёзного подхода.

— Пойду, прилягу. Голова что-то заболела.

— Иди, отдыхай, маленькая спасительница саламандр, — посмотрев на меня, мягко сказал мужчина.

Проходя мимо, я приложила ладонь к его спине.

— Спасибо тебе. За всё.

Добравшись до комнаты, на автомате скинула одежду, отрыла в шкафу ночную бежевую сорочку и легла в постель. Дверь закрыть забыла, а сил, чтобы встать, уже не было. По этой причине я стала невольным свидетелем душевного разговора.

— Магс, как у тебя получается заглушать весь этот ад, живущий у нас в головах? Ты ведь тоже слышишь плач и невыносимые крики после той проклятой войны? Не можешь не слышать…

— Ежедневно. Это стало частью меня. Никак не избавиться. Ещё, стоит закрыть глаза, сразу вижу обезображенные морды драхсов. Я почти не сплю, Гарн. А лучше всего даёт отвлечься работа. В подвале магические барьеры, которые я долгое время ставил под себя, пропускают меньше всей этой мерзости. А когда беру в руки скальпель, сосредотачиваюсь лишь на объекте исследований, забываясь. Минуты покоя подобны каплям в море.

— Поэтому я пью… пил. Иначе сошёл бы с ума за сотни лет. Теперь-то придётся вести трезвый образ жизни. Удружил. Хорошо, что хоть есть чем заняться.

— Не переживай, дел предстоит много.

— Обещаю впредь не дурить, — послышался смех.

— Тише. Дай Евангелике поспать.

— Не знал бы я тебя, решил бы, что между вами летает нечто нежное и прекрасное.

— Не неси чепухи. Её просто нужно уберечь от лап Андора, что бы Гераксис и многие миры не погрязли во тьме и воинах. Нам хватило тех, что уже были. Если родится тот, кого планирует демон, всё кончится… всё просто кончится.

Молчание, длившееся пару минут, прервал смешок колдуна.

— Единственное, что повеселило меня после окончания последнего сражения с драхсами, так это понурое лицо Даримириана, когда сам тан’шинар Яндамир пригласил нас во дворец. Помнишь, как наш великий глава отчитывал этого ненормального за то, что тот в ходе битвы недооценил силу одного заклинания и поделил Саргонну пополам? — мужчина, не выдержав, засмеялся громче.

— Как такое забудешь. Интересно, куда подевался этот маг? Да тише ты!

— Прости, — Родогарн успокоился. — Пойду тоже попытаюсь поспать. Обещаю завтра прийти трезвым.

— Буду очень рад.

— Бывай, друг.

— До завтра.

Через некоторое время послышался звук закрывшейся двери.

Ужас-то какой. Я даже не могу вообразить, что они пережили и чувствуют сейчас. Если представить хоть долю из того, что я услышала, тогда был настоящий ад на Гераксисе.

С жуткими мыслями, поселившимися в голове, я погрузилась в беспокойный сон.

Магнус

Уже пять лет. Столь долго длиться эта опустошающая душу, заставляющая холодеть сердце, отнимающая жизни близких людей проклятая война, то угасая, то с новой силой вспыхивая вновь.