Уже после войны от полковников Оспищева и Деревенца я узнал о судьбе Семенова. Они рассказали, что вскоре после моего ранения полковник Семенов был назначен начальником артиллерии 67-го стрелкового корпуса, а несколько позднее — начальником артиллерии 2-го кавалерийского корпуса. Деревенец был переведен к нему начальником штаба артиллерии.

Погиб С. И. Семенов 19 апреля 1943 года. Вражеский снаряд попал в его машину. Похоронен он в Старом Салтове, Харьковской области.

А наша 55-я стрелковая дивизия, возрожденная заново в конце 1941 года, приняла затем участие в боях на Северо-Западном фронте, в Курской битве и прошла победным маршем до Бреста, почти по тому же маршруту, по которому в начале войны ей пришлось отходить.

Обо всем этом рассказывается в воспоминаниях Н. Б. Ивушкина, бывшего начальника политотдела этой дивизии. Книга называется «За все в ответе», она недавно вышла в серии «Военные мемуары».

Через 20 лет после начала войны в Минске был организован городской союз школьников «Юный патриот». Молодые следопыты заинтересовались судьбой тех, кто сражался на территории Белоруссии летом 1941 года. Из случайных и очень скудных источников они узнали, что в числе тех, кто первыми нанесли врагу серьезные потери, были части 55-й стрелковой дивизии. В исторической литературе эта дивизия не упоминалась. Только в мемуарах генерал-полковника Л. М. Сандалова были посвящены ей несколько строк, названы фамилии Д. И. Иванюка и Г. А. Тер-Гаспаряна.

Школьники решили восстановить картину боев, начали разыскивать бывших воинов этой дивизии. Первыми нашлись командир орудия Я. Г. Рыбак и политрук батареи В. Н. Туманов из 141-го гаубичного артполка. В архивах был обнаружен Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении их за первые бои правительственными наградами.

Ни тот, ни другой ничего не знали об этом.

По просьбе юных патриотов, с которой они обратились в Верховный Совет СССР, ордена были торжественно вручены Я. Г. Рыбаку и В. Н. Туманову в 40-й средней школе Минска. Выступая по телевидению, ветераны рассказали о боях, в которых участвовали, вспомнили своих фронтовых друзей. Передача помогла разыскать еще нескольких участников войны, в том числе Г. И. Матвеева, бывшего разведчика 2-го дивизиона 141-го артполка, и меня.

В августе 1963 года школьники пригласили в Минск всех нас для участия в походе по местам первых боев 55-й стрелковой дивизии.

С огромным волнением подъехали мы к рубежу около деревень Завинье и Мариново. Тот же курган, те же безымянные высотки! Но ни Костиной могилы, ни каких-либо следов войны мы не нашли. Все стерто временем. Только в памяти, как на экране, возникли незабываемые картины гремевшей здесь битвы.

Школьники-старшеклассники внимательно слушали наши рассказы.

Потом мы встретились с жителями деревень Завинье и Мариново. От них узнали о судьбе некоторых бойцов, о том, где похоронены павшие в бою красноармейцы и командиры. Останки более чем двухсот безвестных героев были собраны в одну братскую могилу, на которой поставлен памятник. В этой могиле, видимо, покоится прах Сергея Утешева и остальных артиллеристов 129-го противотанкового дивизиона и 111-го стрелкового полка.

На реке Щара мы с трудом отыскали места огневых позиций 2-го и 3-го дивизионов 141-го гаубичного полка и артиллерийских батарей 228-го стрелкового полка. Начиная от опушки, где когда-то стояли орудия, и почти до самой реки вырос густой лес. Только небольшие углубления на месте воронок и попадающиеся кое-где деревья без вершин говорят о том, что здесь когда-то шли бои.

Один из жителей ближайшей к этим местам деревни — Михаил Попко рассказал нам, как в 1941 году, будучи еще мальчишкой, бегал со своими приятелями к реке после того, как кончился бой. Вся опушка леса была перепахана снарядами. Орудия исковерканы, около них много убитых. За огневыми позициями в лесу целое кладбище лошадей. Все было смешано в одну кучу: трупы коней, передки, зарядные ящики, вырванные с корнем кусты и деревья.

На позициях было оставлено десять 122-миллиметровых гаубиц, две 76-миллиметровые пушки и четыре 45-миллиметровых орудия. После боя они представляли собой груду металла. Расчеты их погибли, не дрогнув перед врагом.

С болью в сердце ходили мы с Михаилом Попко по земле, когда-то обильно политой кровью. Яков Григорьевич Рыбак и Владимир Николаевич Туманов долго стояли на том месте, откуда вели стрельбу двадцать два года назад. Я не спрашивал их, о чем они думали, мне было понятно их состояние.

Юные друзья записывали наши воспоминания. Они узнали о героизме батарейцев Сергея Утешева и других товарищей по оружию, о которых я рассказываю в этой книге. Но многие герои, погибшие на белорусской земле, остались неизвестными. Не удалось установить, например, фамилии командиров всех орудий и батарей 129-го противотанкового дивизиона и дивизионов 141-го артполка. Будем надеяться, что когда-нибудь все-таки мы узнаем их имена,

НА ВОЛХОВСКОМ

В конце 1941 года я вышел из госпиталя и был назначен командиром отдельного истребительно-противотанкового дивизиона 73-й бригады морской пехоты. Эта бригада только что сформировалась в глубоком тылу.

Новый год мы встретили на станции Тихвин, где разгружались наши эшелоны. Повсюду виднелись следы недавних боев. Как ни старалась зима прикрыть их пушистым снегом, они проступали во многих местах. Разрушенные, обгоревшие дома, разбитые машины и танки, исковерканные вагоны — вот что осталось после бушевавшего тут сражения.