— С сахаром? С лимоном? Или, может быть, молока? — спросил лорд.

— Спасибо, ничего не нужно, — почти прошептала я. Что-то голос сел от волнения, хотя вроде бы и не из-за чего особенно.

— Тогда, прошу, угощайтесь, Ксения.

А вот тут уж смущаться не стану. Я, знаете ли, сюда учиться приехала, а не на диетах сидеть. Но откусывала я маленькими кусочками, несмотря на то, что хотелось вцепиться зубами и заглотить сразу половину бутерброда. Возможно, с кем-то другим я бы так и поступила, но вот с лордом куратором как-то не посмела. А он сидит, смотрит, улыбается.

— Проголодались? — и снова хитрая улыбка.

— В этом мире сегодня я еще не ела, — призналась, чтобы избавиться от рвущегося наружу неудобства.

— И как вам мир? — очередной вопрос не заставил себя ждать. Не знаю, что хотел выяснить лорд куратор, но ответила я предельно откровенно.

— Да, как вам сказать… Как червивое яблоко. С виду красивое, а внутри живность все испортила.

— Хмм… — а лорд спорить не стал. То ли я его обидела, то ли, наоборот, мое мнение совпало с его собственным. — Однако.

Минут через десять чай закончился, бутерброды тоже. Причем, последний, Кремер, как джентльмен, мне уступил, а я не стала возражать. Кушать хотелось. Очень.

— Ну, что ж, Ксения. Пожалуй, приступим. Я тут изучил некоторые материалы и… — и тут лорд куратор завис, и, кажется, у него включилась перезагрузка.

Прошла минута полного молчания. Я поерзала, покашляла, но мой персональный преподаватель пребывал в глубокой задумчивости.

— И? — решила обратить на себя внимание.

— А? — система отвисла, но последние настройки сбились.

— Вы изучили некоторые материалы… — напомнила я.

— Ах, да! — и куратор виновато улыбнулся. До чего же улыбка меняет его лицо! Никогда и никого в жизни не видела привлекательнее. — Разнонаправленная сила не бывает хаотичной. Она всегда упорядочена. Понимаете?

Неа-а. Я ничего не понимала, поэтому покачала головой.

— Например, у Фонтея Элазара сила имела форму пятилучевой звезды. То есть, такой маг может воздействовать не только на то, что находится впереди, но, если его уровень достаточно высок, то и на другие объекты, находящиеся непосредственно сзади него или по бокам. Причем, маг волен сам выбирать направленность.

— Ух… — вырвалось у меня, скорее, восхищенное восклицание, хотя, признаться честно, я ни черта не понимала. Просто… Просто лорд куратор так рассказывал… Нет, не рассказывал — горел, зажигая и меня заодно.

— Вам ведь почти ничего не понятно из того, что я сейчас сказал? — спросил вдруг Кремер. И так спросил, что мне за свое «ух» даже неудобно стало.

— В самых общих чертах, — сообщила я, а он кивнул. И ведь не соврала.

— Ладно. Я пришел к выводу, что вам, Ксения, нужно увидеть направленность своей силы еще до того, как ее инициируют менталисты. В этом нам поможет практика медитаций.

Кремер протянул руку, на кольце полыхнули глаза невиданного зверя, а из огромного шкафа, который занимал всю противоположную столу стену кураторского кабинета, вылетел пушистый ковер и сам расстелился.

— На полу нам будет удобнее, — пояснил свои действия лорд. При этом посмотрел на меня так, слово мы не медитировать здесь собираемся. К слову, я бы с ним… Стоп. У него хищница. — Присаживайтесь так, чтобы вам было максимально комфортно.

Сам он расшнуровал ботинки, снял их, прошел в центр ковра и сел в позу, которую принято называть позой «лотоса». Узкие брюки тотчас обтянули мускулистые бедра на длинных ногах. Ох, Ксю, о чем-то ты не о том думаешь. Не о том!

Кроссовки снимала в спешке, а когда садилась напротив лорда куратора, сердце в груди отбивало чечетку. Что-то я разволновалась не на шутку.

— Ближе.

— А? — лучше уж прикинутся, что не понимаю, чем выдать свое истинное состояние.

— Ближе, Ксения, ближе. Я вас не съем. — И улыбается.

За что? За что мне это? Двигаюсь совсем чуть-чуть. В нос ударяет запах, его запах, уже знакомый мне, с нотками детства и ирисок. Сердце стучит еще сильнее, еще отчаяннее.

— Еще ближе… — его голос обволакивает, заставляет мое дыхание прерываться.

— Возьмите меня за руки… — и я подаю дрожащие ладони, чтобы через миг ощутить легкое пожатие его теплых рук.

Мне кажется или его пальцы вскользь поглаживают мои ладони? Нет, это игра воображения. Щеки горят, а по спине, наоборот, пробегает волна озноба, заставляя кожу покрыться мурашками.

— Видите, ничего страшного. А теперь посмотрите мне в глаза… — и я смотрю. Да, смотрю же! И тону в зеленых глубоких омутах.

— Расслабьтесь… — ага, как же! Меня колотит нервная дрожь. — У вас руки холодные.