Вдохнув полной грудью, старик развернулся и отстучал в дверь причудливую мелодию.

— Мастер! Что-то забыли? — Анна с удивлением рассматривала плачущего у порога, старика. — Вас обидели?

— Япония за океаном. А дом там, где тебя ждут… — Сибатси вошел в дом и запер за собой дверь. — Анна… Что мы сделали не так? Отчего прекрасная сказка стала кошмаром? Где та точка отсчета, тот ноль, после которого все покатилось вниз, набирая обороты?

— Может быть там, где люди перестали слушать свое сердце и начали слушать разум? — Анна со вздохом села на скамеечку, помогая мастеру разуться. — Когда власть стала слаще, чем семья?

— Когда бить стали по паспорту, а не по морде! — Знакомый голос морпеха, раздающийся с крыши, заставил и старого и малую, поторопиться.

— Почему не ночью?! — Тут же напустился на Аркана, Сибатси, едва тот спустился по лестнице. — А, если бы кто-то увидел?

— Тогда, пришлось бы его убить! — Бен отмахнулся. — Анна, собирайся. Отец требует тебя… А тебе, старый, записка от Олега. И тоже — готовься к переезду! Нечего тебе тварей кормить. Есть работа и получше!

— Бен… Во что вы вляпались? — Мастер протянул морпеху только что прочитанную записку. — Рассказывай!

— Не могу. — "Стекло" шмыгнул носом. — Знаешь, старый…

— Это ты — старый! Рассказывай! — Сибатси выпрямился и так рявкнул на седого вояку, что тот с трудом удержался от того, чтобы стать по стойке смирно! — Что натворили?

— Олег своим путем решил пойти. — Выпалил Бен. — Вот и натворили…

— Своим путем… — И Тай Сибатси хитро улыбнулся. — Он, значит, своим. А ты — своим. В перевозчики, подался…

— Вот ты мне, сейчас, на мозги не капай! — Потребовал Аркан. — И без того, каждый второй мозг клюет! А каждый третий — норовит соболезнования принести, да рассмешить… Клоуны…

— Я готова! — Анна-Марина, в теплом армейском комбинезоне, появилась на лестнице. — Мастер Сибатси! До скорой встречи!

— Олег еще кое-что вычудил. — Бен склонился над ухом И Тай. — Он трех Младших увел. Не знаю, как, но… Чертовщина какая-то. На камерах отчетливо видно, что они идут рядом, не нападая.

— "Божество великой мощи в тебе самом" — Мастер широко улыбнулся. — Не завидую я тем, кто с ним столкнется…

"Ковер-самолет" уже растаял в синем небе, а японец все продолжал размышлять, чьих внуков он бы с большим удовольствием качал на коленях: улетевшей девушки или, выбравшего свою дорогу — Олега?

Время, это само по себе парадоксальное состояние человеческой души. Субъективное и неточное. Но увы, действующее без нашего на то, желания. Сейчас часы тянутся медленно, словно кто-то вцепился в секундную стрелку и не отпускает ее, а ровно через одну минуту они несутся вскачь, и ты уже начинаешь жалеть о том простом и спокойном ритме.

Вродек привычно рыкнул, с подвыванием и пронзительными нотками, и пара Младших, чей разум замер в развитии пяти-шести летнего ребенка, настороженно поднялись с пола пещеры.

Каким чутьем ее находят волки — вопросов не возникает. Но, вот как ее нашел Олег — Вродек до сих пор понять не мог. Как не мог и понять, как этому человеку удается из … делать конфетку?!

Сломанные волокуши, припрятанные под сосной, толстяк починил за пару часов, ругаясь так, что волчата прижимали уши, от эмоциональной составляющей. Впрягаться пришлось всем — Олег отказался оставлять хоть что-то Бену и впрягся сам, не дожидаясь вопросов или замечаний.

А Вродек и не видел в этом ничего дурного — им теперь надо самим, а Бен на казенных харчах! И, вообще!

Вновь улыбнулся человеко-волк своим мыслям, вспоминая события раннего утра, когда он наткнулся на спешащего к выходу из города, Олега. И, не выдержал — остановил и рассказал свою идею о приручении младших.

Толстяк почесал затылок и пробормотал себе под нос одну-единственную фразу, смысл которой до чеха дошел только день назад — "Каждому нужна семья. Вместе с ее радостями и хлопотами… А куда ж без них-то!"

Волчата недовольно заворчали, потянулись, зевая и сонно щурясь. Олега они не то чтобы боялись, нет… Скорее он был для них странным существом, способным и по хребтине прописать, и шерсть на пузе почесать. Их слабые умишки сильно отличались от "обычных" детишек оборотней. Они, в первую очередь были животными, а людьми… Вот и взялся Вродек воспитывать их так, как хотел, вырывая из окружения и замещая собой Хозяина.

Толстяк в воспитательный процесс не лез, хотя иногда, когда волчата, умаявшись за день выпадали в яркие сны, забавно взрыкивая и шевеля лапами во сне, начинал рассказывать прочитанные книги и вспоминал, как учили его самого.

Рассказывать Олег умел, завораживая голосом так, что хоть и слипались глаза, а хотелось дослушать, узнать, чем дело кончилось. Иногда, русский брал в руки прутик и пояснял свои слова простыми схемками, делая отметки, на которых стоило заострить внимание, по его мнению.