Шрифт:
Впрочем, язык лучше попридержать. Вдруг – поверят?
– Повезло тебе, бес, домой возвращаешься, – хохотнул я, поморщился из-за невыносимой вони разложения и начал читать молитву.
Убирайся в Бездну, тварь…
3
Когда вернулся в Ольнас, город уже осадила студеная зима. Ну – не совсем студеная. Хоть по ночам крепко подмораживало, к полудню холода отступали, и становилось немного теплее. Но снег уже не таял даже на солнце, и вдоль дорог тянулись покрытые инеем деревья, будто целиком отлитые из серебра. И кругом – белые, белые, девственно белые поля.
А вот в самой столице заполонившая весь мир белизна так и не смогла одержать безоговорочную победу над остальными цветами. Из печных труб поднимались серые струи дыма, постепенно сливавшиеся в блеклое марево. Реки еще не сковал лед, и они неспешно несли свои темные воды меж каменных набережных. На дорогах снег и вовсе превратился в грязную кашу, и лишь островерхие крыши домов и деревья сохраняли верность зиме.
В снятый перед отъездом особняк заглядывать не стал. Отпустил возницу, прошелся по улицам. Покрутился, сбрасывая с хвоста возможную слежку, вышел к неприметному домику на окраине и несколько раз дернул шнур колокольчика у черного хода.
Выглянувший на шум охранник угрюмо оглядел меня с головы до ног, но без лишних вопросов запустил внутрь. Я поднялся на второй этаж, своим ключом отпер дверь съемной квартиры и сразу скинул с плеч промерзший плащ.
– Любимый, это ты? – Берта отдернула перекрывавшую проход занавесь и отложила кинжал на тумбочку. – Вовремя.
– В смысле? – насторожился я.
– Как раз собиралась принимать ванну. Присоединишься?
– Еще спрашиваешь!
Я поцеловал девушку в щеку – пусть серую и безжизненную, но по-прежнему прекрасную, – и, на ходу расстегивая камзол, прошел в гостиную, посреди которой курилась паром заполненная горячей водой огромная бадья.
– Шикуешь?
– А почему бы и нет? – фыркнула Берта.
Избавившись от одежды, я ступил через край и замер, дожидаясь, пока тело привыкнет к теплу. Озорно хихикнувшая циркачка скинула халат и забралась следом, поэтому на какое-то время мне стало не до проблем и забот. Даже ледяной комок в груди подтаивать начал.
А потом мы лежали на кровати в жарко натопленной спальне и переводили дух, глядя на затянутое изморозью оконное стекло.
– Ты вернулся за мной в Лиране, потому что полюбил? – произнесла вдруг прижавшаяся ко мне Берта.
Я лишь усмехнулся, сразу разгадав подвох в столь простом на первый взгляд вопросе.
– А с чего ты вообще взяла, что я тебя люблю?
– О! – многозначительно произнесла девушка и глянула на наши высовывавшиеся из-под сбившегося одеяла ноги. – Так ты просто погреться зашел?
– Не стоит смешивать в одну кучу рабочее и личное, – напомнил я. – Если бы мог, спас и остальных. Ясно?
– Как скажешь, – печально вздохнула циркачка, но на ее неподвижном, будто гипсовая маска лице, не отразилось ни тени эмоций. Какое-то время она лежала молча, а потом прикоснулась к шее и пожаловалась: – Эта гадость так и ползет дальше.
– Мы что-нибудь придумаем. Обязательно придумаем.
– За три месяца на ладонь, – отрешенно произнесла Берта и скривила в невеселой улыбке бледные губы. – Дойдет до груди, и ты меня совсем разлюбишь.
– Ты слишком хорошо обо мне думаешь, – фыркнул я. – По меньшей мере два года волноваться тебе совершенно не о чем.
Циркачка задумалась, высчитывая, насколько успеет опуститься за это время омертвение, а после расхохоталась и толкнула меня локтем:
– Фи, Себастьян! Какой ты пошляк!
Я тоже посмеялся, потом выудил из кармана камзола часы и поморщился:
– Посмеялись и будет. Что тебе удалось выяснить?
Берта откинулась на подушку и заложила руки за голову, бесстыже выставив напоказ высокую грудь:
– Ты даже не представляешь, сколько всего может узнать загадочная дворянка со скрытым вуалью лицом. Кавалеры вокруг так и вились. Пару раз меня даже подмывало тебе изменить…
– Ну-ну…
– Уже ревнуешь? Нет? Какой же ты бесчувственный!
– К делу. Переходи к делу!
– Куда-то торопишься?
– У меня встреча с Раулем.
– Раулем?
– С его высочеством.
– Возьмешь меня с собой?
– Нет.
– Ну Себастьян!
– Говори!
– Слушаюсь и повинуюсь, – перестала испытывать мое терпение Берта. – В прошлом году в городе объявилась целительница. Как поговаривают, она обладает даром общения с миром мертвых.
– Очередная шарлатанка?
– Шарлатанка, с которой встречается великая герцогиня, не может быть очередной.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался я. – Излагай.