Видя, что остальные корабли пока не торопятся нападать, мы бросили все свои силы на нападавших на стену. Не смотря на то, что стена давно горела и с нее все время лили кипящее масло и кислоту, твари продолжали лезти, взбираясь по мертвым, прыгая на спины собратьев. Я уже не видела камня за горой трупов.

Понимая, что толку от меня на скале никакого, я спустилась вниз, помогая раненым, готовя стрелы, оттаскивая от стены мертвых, упавших сверху. «Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй…»

Все тело болело, глаза слезились от чада, горло першило. Я давно потеряла счет времени, не понимая, это все еще та же ночь, или мы сражаемся уже больше суток. И вдруг весь этот бесконечный ужас прервал крик:

– Корабли уходят!!!

– КОРАБЛИ!!! КОРАБЛИ УХОДЯТ!!!!

Не веря в такое я бросилась на стену и выхватила у Бродмира трубу. Так и есть. Корабли были уже довольно далеко. Они уходили, оставляя за собой тысячи мёртвых тел. Я ошалело осмотрелась. Уже было раннее утро. Солнечный диск медленно поднимался над лесом, освещая черную от крови и тел гавань. И пусть, словно вылезающие из ада, расталкивающие мертвых, на стену еще лезли эти ужасные твари, но их было сравнительно немного и я вдруг осознала, что мы победили. Я подняла на Бродмира глаза. Я никак не могла поверить, что мы смогли выстоять и все уже почти закончилось:

– Мы что, правда справились? Это победа?

– Да, дорогая, и все это благодаря тебе.

– Но почему? Ведь я не семи пядей во лбу, я не изобретала велосипед…

К нам подошел Серж.

– Что такое вело…сипед? –я посмотрела в такое родное и знакомое лицо, сейчас все черное от копати.

– Конь ахахаха конь педальный ахахахаха…-у меня случилась истерика. Я хохотала и никак не могла остановиться. Слезы лились из глаз, внутри все болело, но я продолжала смеяться. Видя, что я утратила контроль над эмоциями кто-то дал мне пощечину. Это был Бродмир? А может Васлов? Не знаю. Все плыло как в тумане. Меня куда-то отвели, напоили чем то теплым, но вкуса я не почувствовала, и уложили. Кажется я уснула в ту же секунду, потому что больше ничего не помню.

P . S .

Я открыла глаза и села. Я знаю эту комнату. Небольшой компьютерный стол у окна, заваленный всяким хламом, напротив книжные полки до потолка, окно с коричневыми шторами и белой тюлью, глубокое большое кресло с накиданной на него одеждой, и эта большая деревянная кровать. Сердце сжалось от боли:

– Сван? – мне никто не ответил. Разум окутал страх.- СВАН!?

Я подскочила и бросилась в зал, оттуда на улицу. Вокруг какие-то люди, идут, смотрят, но нет его. Он нужен мне. Я не хочу быть здесь.

– СВАН! СВАН! СВАН!!!

– Маленькая моя, проснись, это только сон. – я вздрагиваю, вырываясь из объятий кошмара. Да, сон, но как же бьётся сердце. Муж обнял меня. – Хочешь воды? – в ответ я лишь помотала головой и сильнее прижалась к нему. Сейчас поздняя ночь. Надо еще поспать. Просто полежу немного, подожду, пока сердце перестанет дико биться, и усну.

С момента появления меня в этом мире прошло почти девять лет. Я пережила множество событий, как хороших, так и плохих, но сейчас твердо могу сказать, что я счастлива. Сван прекрасный муж: добрый, заботливый, ласковый. У нас двое сыновей и они замечательные мальчишки. Беды, что сулило нам пророчество, прошли, и жизнь королевств потекла своим чередом. Ну разве что кошмары у меня остались. Но теперь они случаются редко, раз в два – три месяца, и вижу я в них не похищение, а возвращение в свой мир. Мне кажется это небольшая плата за ту счастливую жизнь, что мне подарило солнце Сарбении. Мы с мужем живем спокойно, путешествуем, стараемся на благо королевства и своих подданных. У нас не происходит ничего такого, что было бы вам интересно, а потому, думаю, мне стоит окончить свой рассказ. Но сама я очень не люблю книги, где в конце не рассказывают, как сложилась жизнь у героев. Сиди и гадай. Я не считаю себя главной героиней этой книги. Было много тех, кто повлиял на меня, помог мне, стал мне по настоящему дорог.

С битвы в гавани прошло почти семь лет. Сарбения медленно оправляется от той трагедии. В тот же год был достроен форт, на стены которого повесили мемориальные таблицы с именами павших. Волколаки больше не совались в Сарбению и мы вздохнули с облегчением. Мы так и не выяснили, что это за твари и откуда они. Морские ловцы сказали, что корабли пришли сто стороны темных вод, что далеко за пределами их места обитания. Возможно, настанет день и судьба снова столкнет нас с сильным врагом, но теперь мы готовы. Это трагедия запустила прогресс в странах, которых коснулась и его было уже не остановить. Но, хоть нас больше беда и не трогала, эти твари не исчезли совсем с нашей жизни. Два года назад до нас дошли слухи, что подобные монстры напали на Гелиянар-столицу Хасфы. И хотя город выстоял, их потери были огромны. Серж и Лариус, сразу, как только мы получили эту весть, выехали на юг. Ничего нового они там не узнали. Так же внезапно пришли корабли, обстреляли из страшных огненных орудий стены города и после на берег сошли большие мохнатые звери, которые крошили все и всех на своем пути. Погибло много мирного населения. Парни выразили сочувствие дружескому королевству от лица правителя Сарберии, поделились опытом нашего сопротивления нападавшим и вернулись домой с чувством выполненного долга, и невестами. Уж больно им приглянулись смугленькие дочери местного правителя. Тот был не против, этого добра у него был целый дворец, так еще и дипломатический брак открывал двери торговли с северными странами. Все остались довольны. Не так давно у Бродмира родилась внучка, да и жена Сержа на сносях, так что король Сарбении на седьмом небе и излучает волны позитива, которым не может противиться даже Васлов. Васлов…Год назад у него умерла жена. После этого он стал еще более ярым трудоголиком, и Серж поговаривает, что он поселился у себя в департаменте и спит в кабинете. Я всегда рада нашим встречам, когда приезжаю погостить в Крафию, хотя большей частью это разговоры о политике, экономике и том, что еще можно улучшить в королевствах. Но я и не желаю другого. И пусть я замечаю, что за последние годы он еще больше похудел, и небольшие тени под глазами это для него уже норма, но мое легкое подтрунивание или же открытые упреки – это лишь искренняя забота о друге. Любовь к нему давно переросла просто в теплое отношение.

Мне вообще в этом мире очень повезло с друзьями. И пусть со многими я теперь вижусь редко, но я уверенна в их дружбе. Так, например, мне редко удается поболтать с Валдой. Когда я переехала в Рагнарию, она последовала за мной и пробыла рядом еще два года. В день окончания нашего соглашения на мою просьбу остаться женщина расплакалась, но попросила ее отпустить, так как ей очень трудно дается жизнь при дворце. Слишком отличается она от той, к которой она привыкла. Я ее как могла успокоила и сказала, что она может не переживать, ведь в самые трудные мои времена она была рядом и не раз спасала. Поэтому я буду рада ей помочь, чем смогу. Когда мы первый раз обсуждали с ней условия соглашения я и не предполагала, что пропишусь в другом королевстве, а потому предложила ей на выбор, где бы она хотела поселиться, в Крафии или Рудос, столице Рагнарии? Женщина выбрала Рудос. Ее занимали новые лекарственные растения, что произрастали в этой части материка, да и там, южнее, не было ничего, что держало ее сердце. Мы купили ей небольшой домик возле рыночной площади, нижняя часть которого была в виде магазинчика и кухни, а второй этаж – несколько жилых комнат. Так же, как и обещала, ей перечислили жалование, и теперь она могла спокойно обустроить свой маленький мирок и жить в нем спокойно. Я часто навещала ее первое время, переживала, как она приживется, сможет ли управлять аптекой, не будет ли ей страшно одной в многолюдном городе. Но, видимо, пережив все, что выпало ей самой на долю и чего она насмотрелась, путешествуя со мной, женщина стала сильнее. Валда быстро освоилась и вскоре у нее появились постоянные клиенты. Рекламой, конечно, послужило то, что она была лекарем при новой королеве. Это меня успокоило и я переключилась на мужа и его королевство, вновь зафонтанировав реформами. Одной из них было учреждение детских домов в крупных городах. Они финансировались за счет налогов и добровольных пожертвований. Все шло хорошо, пока в одну из зим в детском доме при столице не разразилась эпидемия. Это были тяжелые дни. Нашлись те, кто требовали прикрыть рассадник заразы, но многие откликнулись: приносили вещи, провизию, хотя лишь единицы отважились ухаживать за больными детьми. Среди них была Валда. Медицина здесь была не на самом высоком уровне, и несколько малышей умерли, но остальных удалось выходить. После этого женщина забрала с приюта к себе троих ребятишек: сестричек четырех и девяти лет и их семилетнего брата. Она нашла себя в любви к этим детям и они отвечали ей бесконечным обожанием. Я за нее очень рада. Она заслуживает счастья.

Вообще в нашей жизни было мало трагедий и стоит поблагодарить за это судьбу. Правда пять лет назад у меня произошел конфликт с морским народом и меня объявили персоной нон грата. Мне запретили какие-либо контакты с кем-либо, кроме Лаэра, но и он почти год со мной не разговаривал, и я не могу его в этом обвинить. Дело в том, что пять лет назад Мира сбежала из дому с Гилдраном. Понятия не имею, когда и как они снова встретились. Но факт остается фактом, и я не перестаю думать, что этому способствовал мой длинный язык. Чувствую себя старым попугаем из песни Высоцкого. Ведь промолчи я тогда и, возможно, эти двое никогда бы и не думали искать друг в друге вторую половинку. А так, Гил действительно, с помощью отца нашел в лесу озеро и построил возле него небольшой дом. Я навещала их потом. Волченок обожает свою молодую жену, в буквальном смысле – носит на руках. Теперь это был не худощавый мальчишка, а прекрасный юноша, высокий и сильный. Мия, хоть и стала совершеннолетней, осталась такой же нежной, худенькой девушкой, скромной и милой. Вот только во взгляде ее, когда я заговорила о семье, было столько стойкости, что я не посмела заикнуться о том, что они с хортом не пара. Кто я такая, чтобы осуждать их любовь и говорить, что правильно, а что нет. Уверена, это был не минутный порыв и они долго все обдумывали, но вот сейчас, я смотрю на эту красивую пару, которые при разговоре со мной держатся за руки, словно делясь друг с другом силами противостоять всему миру, и понимаю, что очень рада за них. Тогда мне удалось ее уговорить и Гил свозил ее на себе к морю, где она поговорила с родителями. До сих пор помню, как он нервно кругами ходил по берегу, ожидая, когда возлюбленная вернется. А стоило ей появиться, он тут же бросился в воду и на руках вынес ее на берег. Молодые – они все такие максималисты. Они не умеют еще гореть ровным пламенем и если влюбляются, их сердца полыхают как огромные костры. Два года назад русалка родила мужу двойню, мальчика и девочку, которые тоже со временем станут хортами. Мия долго не решалась сказать родителям, но потом, в теплый летный день, все же собралась, запеленала малышей и Гил вновь отвез ее к морю. В этот раз встреча прошла лучше. Родители вышли на берег и долго беседовали с молодыми, тиская малюток. Я думаю отец и мать все же разглядели, как трепетно и нежно хорт любит их дочь, и потому благословили их брак. А может наличие внуков не оставило им другого выбора, не важно, главное, что отношения наладились и теперь Мия ездила к родным намного чаще. Отец Гилдрана с самого начала был не против русалочки, да и устройство деревни не оставляло времени, чтобы переживать по пустякам. Как он мне сказал: «Если мой сын ее любит, значит она лучшая для него.» Коротко и ясно. Я с ним согласна, но держу язык за зубами, чтобы снова чего не натворить. Хорошо хоть, что данный инцидент не разрушил торговые отношения между Сарбенией и морским народом. Благодаря им экономика королевства и уровень жизни морских ловцов значительно выросли. Если в опале осталась только я, то ничего страшного, переживу. Благо Лаэр, видя счастье сестры, оттаял и пару раз в год нам удается встретиться и поболтать у костра на берегу моря.