– Меня беспокоит, то, как ты живешь с такими крохотными извилинами.

Адам изменился в лице. В смысле покраснел от гнева. Я начала его медленно обходить, в то время как он не сводил с меня глаз. Чёрт, вид у него такой будто хочет наброситься на меня. Не дожидаясь этого, я рванула с места и побежала дальше по коридору, конечно же, слыша, как он побежал за мной следом. Проклятье, и он догонял!

Увидев впереди своё спасение, я крикнула:

– Милана Сергеевна!

Преподавательница математики стояла возле дальней стены и, услышав меня, она подняла глаза от книги, которую пролистывала. Подбежав к ней, и пытаясь придумать, что сказать, я краем глаза увидела, как Гадиев затормозил и, проведя рукой по волосам, развернулся и пошёл в обратную сторону. Ха, победа в этом раунде, моя! Но вдруг мой восторг прервал чей-то голос:

– Баринова, у тебя какие-то вопросы ко мне?

Чёрт, совсем забыла про стоящего передо мной учителя.

– Ээ, я по поводу контрольной работы. Вы не сказали наших оценок.

– Работы ещё проверяются. Если это всё, то я спешу.

Я кивнула, и она направилась по своим делам.

– Я чувствую себя одинокой.

– Почему ты говоришь так? – удивился Роман.

– Я ощущаю пустоту внутри.

– Но тебя многие любят!

– Но пустота не проходит, – я похлопала себя по груди, – и иногда мне становится трудно дышать.

– Но ты должна продолжать дышать.

– Даже если больно?

– Особенно, когда больно.

Из разговоров Романа и Камиллы.

По окончанию уроков, я попрощалась с Лолой, сказав, что загляну к сестре на работу. Ложь. Она предложила подвезти, но я сказала, что хочу прогуляться. Ложь. В последнее время я вообще что-то слишком часто прибегала ко лжи. Сев в такси, я поехала в место, куда очень часто приходила в последнее время.

В получасе езды от нашего маленького городка. В небольшом пригороде. Держа в руке несколько гвоздик, которые купила по пути, я вошла в кладбище, через главный вход. Пройдя уже по запомнившейся тропинке, я достигла нужного места.

Я провела рукой по фотографии на надгробии, вытерев с нее пыль. И на меня уставились улыбающиеся глаза молодого парня. Сегодня, 3-го апреля день рождения Романа, моего дяди. Брата моей матери. Он покинул нас за год до того, как я впервые пошла в школу. Но я отчётливо помнила его и всё ещё скучала. Но, чёрт побери, я ненавижу его за то, что он бросил нас! Меня! Это не было самоубийством. Нет, это было беспечностью с его стороны! Никогда его не прощу! Но мне его так не хватало.

Не уверена сколько прошло времени, после того как я опустилась на колени возле памятника, не сводя глаз от фотографии и беззвучно ранняя слезы. Из оцепенения меня вывели звуки доносившиеся неподалёку. Покрутив головой, я увидела справа в нескольких метрах от меня, женщину, стоявшую перед памятной плитой. Ещё не успело стемнеть, и я прекрасно могла разглядеть её в чёрном одеянии. Женщину сильно трясло от рыданий и, не сумев удержаться, она рухнула на колени. Её горе изливалось из неё невероятно громко. Возможно, она потеряла мужа, или ребёнка, а может родителя. Но вот в чём во всём этом загвоздка. Разговаривая, она смотрела в небо.

– Ну почему, – кричала она. – Почему ты ушёл!? Почему ты оставил меня!

Она много что говорила, обращаясь к облакам, но из-за её рыданий, я мало что поняла. Есть действительно странные люди. Они хоронят человека глубоко под землёй, а потом смотрят в небо и обращаются к покойнику. Будьте добры, смотрите вниз. Ибо они там, где вы их и оставили. Не думаю, что они как-то могли убежать оттуда, чтобы попрыгать в небе на облаках. Ну, знаете, это всё же труп.

***

Домой пришла я после кладбища, где-то к пяти часам. И выслушивала от мамы бурную речь о том, что я должна отвечать на звонки и предупреждать, что задержусь. Я протяжно вздохнула и подошла к ней.

– Прости мама. Вылетело из головы. Я стала какая-то рассеянная.

Она подозрительно на меня посмотрела. А я направилась к себе в комнату и рухнула на кровать, уставившись в потолок. Апатия составляет мне компанию в последнее время. То есть последние несколько лет. Думаю, из меня вышла бы хорошая актриса, потому что данный факт никому не был известен. В школе меня видят как саркастическую стерву с тяжёлым характером; дома, как эгоистичную непослушную дочь, не желающую воплощать мечты родителей; даже с друзьями я не раскрываюсь полностью, с ними я само веселье. И я уже сама не знаю, какая я на самом деле.

Я чертовски устала от всего. Я буквально не знаю, куда себя деть. Чем я буду заниматься, когда через год закончу школу? Я даже не знаю, к чему у меня есть перспективы. Ну, по словам мамы, всё, что мне нужно, это найти мужа и родить ребёнка. По её мнению, видимо, на что-то большее я не способна. Да что там, у меня ни разу не поинтересовались о моих предпочтениях, о том чего хочу я. Никому не интересны мои желания, и никто не собирается помогать мне в их достижении! Но и тут всё печально, у меня нет желаний. И так же нет желания, подчиняться их прихотям, о том, как мне следует жить.