Я нахмурилась, посмотрев на него.

– Что ты хочешь этим сказать?

Скрестив руки на груди, он кивнул на экран. Я фыркнула, скопировала его позу и уставилась на небесный телевизор. Но вскоре, от увиденного мои плечи поникли и, у меня безвольно опустились руки. Двое сидели на лавочке. Женщина плакала, даже не делая попытки остановить слёзы, а мужчина рядом был похож на статую, просто сидя и не двигаясь, лишь крепко сжимая кулаки.

– Мама, – вздохнула я, – папа.

Создавалось впечатление, что сидели они так не малое количество времени. Неожиданно ближайшие двери раздвинулись, пропуская высокого седовласого мужчину. Увидев его, мои родители тут же ожили и встали.

– Доктор! – мама подбежала к нему ближе.

– Вы родители Камиллы Бариновой?

Мама лихорадочно закивала.

– Я Владимир Гордеев. Я бы хотел поговорить с вами в своём кабинете.

Мама всхлипнула, а папа приобнял её и спросил:

– Что с нашей дочкой?

– На данный момент её состояние стабильное. Но мне хотелось бы поговорить с вами. – Доктор указал рукой в сторону, куда они должны последовать за ним. Войдя в небольшой кабинет, Гордеев сел на своё кресло за столом, а мои родители расположились напротив. А я так и замерла на месте, не в состоянии отвести глаз от родных.

– Насколько я понял по отчёту, – начал доктор, скрещивая пальцы на столе, – в момент ухудшения её состояния, она принимала ванную.

– Да, – твердо подтвердил папа.

– Какой промежуток времени она там находилась?

– К чему эти непонятные вопросы? Не это сейчас важно. Я хочу увидеть свою дочь! – Нахмурилась мама. – Объясните, что с ней!

Я покосилась на доктора. И вправду, к чему этот вопрос?

– Ответьте, пожалуйста, – спокойно сказал, седоволосый мужчина, в белом халате. И мама, устало покачав головой и немного подумав, сказала:

– Думаю не больше четверти часа.

– То есть вот, что получается. Она принимала ванну, с запертой дверью. Что значит, рядом с ней больше никого не было. И простите за грубость, утопить её никто не мог. Однако вы нашли её наполовину погруженной в воду. А её жизненные показатели критически снизились. Нам пришлось её реанимировать. А сделав общее обследование, никаких тревожных симптомов мы не нашли. Никаких образований, никаких опухолей, что могли объяснить, поему она впала в кому.

– В кому? – Ахнула мама.

– В кому? – Вторила я ей, и посмотрела на дядю. – Так я и вправду жива? И в чертовой коме?

– Я уже какое-то время пытаюсь тебе это сказать, – выдохнул он.

– Наблюдали ли вы за своей дочерью, какие либо изменения в последнее время?

– О чём этот доктор теперь говорит? – прокомментировала я

– Ты можешь, молча послушать? – проворчал Роман.

Мама и папа переглянулись.

– Мы не совсем поняли вопрос, – сказал мой папа.

– Видишь, не одна я не понимаю!

Владимир Гордеев печально вздохнул, а указательным и большим пальцем правой руки, прижал на секунду виски.

– Вам ещё не приходило в голову, что она сама причастна к этому?

Я?

– То есть вы имеете в виду, – отец громко сглотнул и не смог договорить.

– Что она хотела покончить с собой, – закончил за него доктор. Впервые мне не нашлось, что сказать.

Я посмотрела на дядю, уверена, что выражая тот ещё потерянный взгляд.

– Это правда?

Он приподнял бровь.

– Ты мне это скажи.

Боковым зрением я видела, как мама вскочила с места и хлопнула ладонями по столу.

– Это не правда! Она бы так не поступила!

Но на Гордеева это не подействовало, он оставался, также спокоен.

– Так или иначе, мы имеем только результат и не знаем, что к этому привело. Это лишь догадка того, что могло быть. Вы удивитесь, узнав, как часто подростки прибегают к суициду. Но этот случай действительно необычен. Если бы она только захлебнулась водой, а вы, как я понял, обнаружили её быстро, то она давно бы уже очнулась.

– И долго она пробудет в коме? – Спросила мама.

– В лучшем случае несколько дней. В худшем это может продлиться до нескольких месяцев. Но будем надеяться на лучшее, поскольку она уже может дышать самостоятельно.

Я была в глубоком шоке от всего услышанного.

– Я бы не сделала этого. Я бы не стала. – Прошептала я.

– Но ты невероятно много об этом думала, – послышался рядом голос дяди.

– Я всего лишь хотела, чтобы всё закончилось, – тише прежнего прошептала я.