– Простите, господин, стояли мы со своей Маркизой, пассажиров ждали, крутился возле нас пацанёнок один, рванул в сторону, тут-то Маркиза и понесла, сама не своя. Спасибо, господин, вы спасли меня и Маркизу.

Ректор, глядя на меня, сказал:

– И не только вас, уважаемый. Где вы стояли?

Кучер махнул в сторону небольшого изгиба дороги, где скапливались экипажи в ожидании пассажиров.

– Вот там, господин. Самые первые и стояли. Сейчас уже и очередь свою потеряли, - удрученно повесил он голову.

– Я думаю, это последнее о чем вам стоит беспокоится, - холодно уведомил его ректор, - Фая, как вы себя чувствуете? Вы молчаливы...

Я разлепила тягучие губы:

– Все нормально, мои благодарности вам, я не была готова к столь близкому знакомству с этим животным.

– Чувство юмора вам не изменяет, что ж продолжим тогда прогулку.

Ректор передал поводья кучеру и как ни в чем не бывало пошёл по тротуару, вынуждая меня двинуться за ним.

– Фаечка, как вы думаете, может быть вам стоит все же больше времени находиться в безопасной Академии?

Голос ректора раздался совсем рядом, он слегка отстал, чтобы я могла его догнать.

– Это единственный выходной за последние две недели. Следующий будет, через неделю.

– Рекомендую остаться дома.

– Но я хотела...

– Я настаиваю, если иного не будут требовать обстоятельства, вы должны быть в Академии.

Я смирилась, впрочем я могу узнать у Риннара как обойти прямой приказ его дедушки. Сидеть сиднем в четырёх стенах, пусть даже эти стены по площади как маленький город, вовсе не хотелось.

Мы дошли до ворот Академии довольно быстро, ректор сдал меня с рук на руки госпоже Милен и отбыл восвояси.

А в квартире меня ждал сюрприз: открытая дверь и дядя Наид собственной персоной. А ведь хитрющая госпожа Милен ничем не проговорилась, что у меня гости.

– Фаечка!
– Дядя обнял меня и расцеловал, - прости дорогая, тетя не смогла приехать, она осталась у кузины, эта чертовка никак помереть не может.

– Дядя! Как вы можете так говорить о умирающей женщине?
– я заставила дядю присесть и обозревала полупустые закрома кухни. Да уж, гостеприимностью я не страдаю.

– Да какая она умирающая?!
– пропыхтел дядя, - это ж надо сказать мне, что мой лишний вес мешает мне любить мою жену. Да, если бы она знала как только мы с Роксой не...
– дядя осекся, вспомнив, что говорит с незамужней племянницей, - впрочем неважно, Фая, расскажи, как твои дела.

Стук в дверь возвестил о приходе госпожи Милен с чаем и домашней выпечкой. Я уже успела проголодаться и с благодарностью приняла поднос.

Вахтёрша не торопилась уходить, поэтому пришлось пригласить к столу и её.

– Я помню, что ты, Фая, не любишь готовить, вот и подсуетилась.

– Это так, госпожа Милен, - вздохнул дядя, - обучение стряпней не идёт ей впрок. Зато она прекрасно разбирается в бухгалтерии и счётах. Шукш рассказал мне, что ты приходила и помогла в наше отсутствие.

– Это самое малое, что я могла сделать, но было бы легче, если бы вы послали мне записку перед отъездом.

– А мы послали, - удивился дядя, - я лично отдал её привратнику на воротах.

– Этому прохвосту?
– фыркнула госпожа Милен, - в следующий раз шлите посыльным или на моё имя. Он не посмеет не отдать мне записку, а вот с безызвестной помощницей библиотекаря может и подшутить.

Дядя удрученно молчал, но его вины в произошедшем не было. Я решила не говорить о разных происшествиях и описала пребывание здесь как отличный отдых. Господа Милен тихонько посмеивалась, а дядя просиял, больше всего он боялся, что я упрекну его в стремлении избавиться от ответственности за меня, закрыв в Академии.

– Фаечка, прости, что так быстро тебя покидаю, но уже поздно и госпожа Милен, - ведьма в юбке усмехнулась, - настоятельно просила не задерживать твой отход ко сну. Я пришёл к ужину и прождал тебя несколько часов, а сейчас дела вынуждают уходить. Я хотел перед уходом еще поговорить с К'Лахомом.

Мы обнялись и дядя ушёл, наказав мне быть паинькой.

– У тебя замечательные родственники, - сказала тихо госпожа Милен, - береги их.

Мне вспомнилось, на что я иду ради них:

– Я стараюсь, больше никого в этом мире у меня нет. Одни дядя с тётей и остались. А родители...
– горло сжал спазм, а глаза защипали слезы.

– Ну, ну, деточка, - верно угадав моё состояние, погладила меня по спине госпожа Милен. Этого оказалось достаточно, чтобы разреветься и рассказать вахтёрше всю свою нехитрую историю. Через четверть часа я совсем успокоилась и смогла сходить умыться и привести себя в порядок. Госпожа Милен успела заново заварить отвар и налить исходящую паром бодрящую жидкость в наши чашечки.