– Общий магический.

– Приложите руку.

Сгусток энергии впитался в формуляр и студент, согнувшись под тяжестью учебников, пробирался сквозь очередь на выход.

– Имя?

– Лайон Рунский.

Я подняла глаза и улыбнулась:

– О, привет ещё раз. Скажи курс и факультет.

– Я думал, ты знаешь , мы же сокурсники с Риннаром.

Я поморщилась, не хотелось говорить, что несмотря на все узнанное, он оставался для меня тёмной лошадкой. То и дело появлялась информация , которая для всех была не секретом, я же о ней понятия не имела.

– Все равно повтори.

– Факультет стихий, седьмой курс.

Мои ноги потащили меня по заданному маршруту: зал для выдачи - читальный зал - стойка.

– Вот держи, у вас в этом году не так много учебников.

– Так и есть, упор идёт на практическую часть. Ты можешь дать мне ещё и наборы для этих оболтусов?

– Хм, думаю, что могу. Если их формуляры примут твою энергию.

Я притащила ещё три стопки книг и подготовила четыре формуляра, а Лайон "подписал" взятие под свою ответственность книг из библиотеки. Он был бы рад ещё поболтать со мной, но очередь студентов его оттеснила. Еле успел учебники забрать.

На второй стойке госпожа Штраус так же споро выдавала книги. И хамовитая нареченная Риннара попала именно к ней. Я пропустила момент, когда начальница её обслуживала, но запомнила её неприязненный взгляд в мою сторону, особенно, когда я Лайону улыбалась.

Только спустя четыре с половиной часа у нас появилась возможность присесть и вытянуть гудящие ноги.

– В первый день всегда так, и в последний, когда они сдают книги обратно. Нет, последний даже хуже, пока все книги проверишь, пока с формуляром сверишь... До ночи здесь торчать будем.

Госпожа Штраус прилегла на диванчик, всем видом показывая, как она устала. Пришлось мне вставать и ставить на магпечь чайник с водой.

– А что им мешает сдать раньше учебники?

– Человеческая лень и глупость, а так же любовь студента делать дела в последний момент. Без нашей подписи в обходном листе, их не отпустят на каникулы, но даже этот факт не сподвигнет их на то, чтобы принести книги хоть на день раньше последнего срока. Фая, видела ты уже знакома с кем-то из студентов. Кажется, безродным Рунским?

Чашка в моих руках чуть покачнулась от моего удивления:

– Да, это так, мы знакомы.

– Интересно, а его друга Риннара ты знаешь?

В памяти услужливо встала картина нашего пробуждения одним прелестным утром. Его тёплое дыхание на моем затылке, тяжесть мужской ноги на моей.

– Мельком, шапочные знакомые. А что?

Глазки господи Штраус перестали быть такими вопросительными, она отвернулась.

– Да, неважно, простой интерес. Ты с этим Рунским поосторожнее, он тот ещё бабник, а сам предложить девушке ничего не может, ни титула, ни денег.

– Разве в деньгах счастье?

– Нет, но они не помешают, верно?
– почти первый раз увидела, как начальница мило мне улыбается, сразу захотелось испариться, на ум пришли фокусники с их кобрами из плетёных корзин. Змеи так же открывали свой треугольный рот и вытаскивали длинный раздвоенный язык. Я скосила глаза на Госпожу Штраус, змеиного языка нигде не торчало, что слегка меня успокоило.

После небольшого перерыва мы вновь заступили на вахту, но столпотворения уже не было, студенты шли ни шатко, ни валко. С непривычки в конце рабочего дня силы остались только добраться до квартиры и упасть, забывшись сном.

Утро было совсем недобрым, я проснулась на рассвете от голода. Дома шаром покати, до завтрака ещё два часа, а желудок напоминал, что вчера я проглотила только два бутерброда и те в обед.

И я решилась потревожить госпожу Милен. Она обитала в маленькой квартирке на первом этаже, куда я спустилась умытая и одетая. Госпожа Милен открыла мне не сразу, я уж собралась уходить, когда дверь приоткрылась на три пальца и глаз вахтерши сердито глянул на меня.

– А, Фая, это ты? До открытия общежития ещё час, куда ты собралась?

– Я, собственно, к вам. Кушать очень хочется, а дома пусто.

– Я тебе не повариха. Ладно заходи, посмотри на леднике, может мясо или сыр остались со вчера. Хлеб в хлебнице, чайник найдёшь.

Госпожа Милен открыла дверь пошире, давая мне возможность зайти и тут же захлопнула её за мною.

Пока она одевалась и прихорашивалась, я соорудило несколько бутербродов. Невзирая на их непрезентабельный внешний вид, они были вполне съедобные, что я сразу и продемонстрировала госпоже Милен, вышедшей из спальни и на ходу поправляющей ножной протез.