– Гм…

– Вот тебе и «гм», – торжествующе произнёс Бора. – Надо с корвета пушки переставить, у меня там два «Дуэта» стоят. Их сняли с древнего корвета «Буян», который уже почти сгнил. А пушки в масле, как новенькие.

***

На том же авто Романа и Арсения отвезли к кораблю. Там уже кипела работа. Ходили рабочие с рулетками, отвесами и другим инструментом, замеряли высоту бортов, длину и ширину палубы. Команда «Медузы» держалась в стороне, но из виду чужаков не выпускали – мало ли, вдруг сопрут чего? По виду громилы Савы, разминавшему кулаки, понятно, что он готов броситься в бой и перебить всех до единого, включая разнорабочих.

Капитан разделял настроение команды.

– М-да, а ты молчи и терпи, – заметил он, глядя на снующих по палубе рабочих. – Шхуна уже не моя… Чёрт возьми! Чтоб раки выжрали твои глаза! Это же мой корабль!

– Спасибо скажи, что в море не выбросили… с палубы твоего корабля, – пробурчал навигатор. – М-да. Турок, конечно, сволочь, гад и боров, но дела делает более менее честно.

Капитан Туполев злобно выругался:

– Ему нужен ты, твой дельфин и мой корабль. Если бы не это, то нас давно бы укокошили. Шантажом принуждать, это, по-твоему, честная работа?

Роман пожал плечами.

– Ну, бывало и хуже. Мы живы, и этому можно радоваться.

– Кстати, Боров очень спокойно отнёсся к смерти своих людей, – заметил капитан, набивая трубку.

– А кто сказал, что это его люди? – навигатор, пока Арсений раскуривал трубку, отстранился от него. – Запрограммировать можно кого угодно. Да, ты тут о смерти напомнил. Жутко это. Сначала вроде всё нормально, по горячке-то. Жизнь спасаешь, то да сё. И даже как-то злорадствуешь. А потом давить начинает. Вот тут давит, – он прижал ладонь к груди. – Они же не хотели меня убивать, как я сначала заподозрил. Удержать рассчитывали. Боялись, что я Яшке могу какой приказ дать, и он их всех и зателепатирует. А я только о своей шкуре! Но как надо струсить, чтобы начать убивать? А я струсил, испугался.

Они стояли у борта, и следили за действом, развернувшимся на палубе. Рыбаки столпились на корме и тоже наблюдали за рабочими.

– Да брось, они того не стоят, – капитан наконец раскочегарил трубку и задымил, как пароход.

– Стоят! – воскликнул Роман. – Каждый человек стоит! Люди же, а не букашки какие!

– Да успокойся ты! – изо рта капитана выплыло облако дыма, как из пасти огнедышащего дракона. – Ты защищался, вот и всё.

– Ну да… – согласился навигатор. – Но всё равно… тяжело. Это не трахнутого гравичкой добить. А нормального, молодого, который ещё должен сына родить, вырастить. Страшно мне. Мы все такие. Ходим, улыбаемся друг другу, а чуть что – готовы придушить.

– Всякое в жизни бывает, – невозмутимо произнёс Арсений. – Я тоже не безгрешен. Но живу, как видишь. Вопрос – зачем? А чёрт знает. Чтобы жить!

***

Рабочие закончили с замерами. Минут через двадцать их фигуры появились на корвете-погорельце и они стали демонтировать пушки. Приехал автопогрузчик, снял стволы и элементы подачи снарядов. Всё это загрузили в машину и увезли на ремонт. Рабочий, который командовал погрузкой, вернулся на корабль и отрапортовал – оба орудия сняты и будут отправлены на экспертизу, их приведут в порядок и установят на «Медузе». Предположительно дня через три-четыре.

– Вот за нас всё и решили, – с тоской проговорил Арсений. – Ну, хоть жизнь оставили. И назначили капитаном. Чёрт возьми, это моя шхуна!

– Уже не твоя, – заметил Роман. – Но, может быть, нам её оставят в качестве награды?

– В качестве награды? – взвился капитан. – Моё судно? Спасибо!

Сжав кулаки и стиснув челюсти, кэп спустился в каюту.

– Капитан, не переживай, мы тебя в обиду не дадим! – крикнул в люк Сава, потрясая совковыми лопатами ладоней. – Ведь правда, парни? Что скажешь, Дрюня?

– Мы вместе!

– Точно! Мы Арсения не бросим! – сказал Марат.

– А кто бросает? Никто не бросает! – вторил ему Салават.

Худой, как жердь, Данила добавил:

– А шо? И не бросим!

***

Вечером на «Медузу» заглянул инспектор Бора в штатском. С ним на палубу поднялись несколько человек, вероятно, телохранители, а может быть, помощники.

Он ходили по судну и придирчиво осматривал борта, мачты и такелаж. Инспектор остался доволен и удовлетворённо цокал языком да приговаривал: «Мукомол! Пекарь! Мукомол! Пекарь!».3 Ни Роман, ни Арсений так и не поняли, причём тут мукомол и пекарь, и какую муку на борту судна собрался молоть инспектор. Спрашивать ничего не стали, теперь шхуна принадлежала не им, и турок вправе устроить здесь хоть мукомольный завод, хоть пекарню. Главное, что инспектор был в прекрасном расположении духа и даже бросил пару шуток. Но над его прибаутками смеялись только его подчинённые.

Бора замыслил обмыть покупку (он всем объявил, что покупает «Медузу» вместе с экипажем) и вскоре на корабле собралось человек десять, близкое окружение инспектора. Они принесли с собой складные столы и стулья для уикендов. Глядя на это непотребство, капитан молча скрипел зубами – надо же додуматься сделать из рыбацкой шхуны место для проведения пикников!

Инспектор велел расставить столики на палубе. Серж, Иван и бывший детдомовец Дрюня с недовольными лицами стали выносить из камбуза подносы с угощениями. Воинствующего Саву (и куда подевалось природное добродушие?) спрятали в кубрике, где его удерживал разговорами Крюк, а уж заболтать он умел кого угодно.