— В такой час будить слуг ни к чему, — пояснил он, доставая из кармана ключ, — тем более, что их тут нет.

— Как, совсем нет? — спросила я, чтобы не молчать.

— Почти, — отозвался он уклончиво, — я давно тут не живу.

В холле меня поставили на пол. Я огляделась, но почти ничего не увидела, так как в доме было темно, хоть глаз выколи.

— Пошли, — велел де ла Рош, взяв меня за руку, — Господи, вы словно ледышка.

— Да, — согласилась я, — мокрая ледышка.

Хмыкнув, он завел меня в какое-то помещение.

— Садитесь в кресло поближе к камину, — произнес хозяин дома, — сейчас я разведу огонь.

— Не могу.

— Почему? — он, кажется, удивился.

— Не вижу никакого кресла. Вообще ничего не вижу. Тут темно.

На сей раз его веселье длилось несколько дольше. За это время он успел зажечь свечи, и я разглядела то самое кресло, о котором говорилось.

— Знаете, месье, я вся мокрая, так что, думаю, мне не следует туда садиться. Я испорчу обивку.

— Ерунда, — отмахнулся де ла Рош, — садитесь. Иначе, я сам вас туда усажу.

Я не стала спорить и села. В конце концов, это его дом и его кресло.

Вскоре огонь в камине был разведен. Он весело заполыхал, и я почувствовала исходящее от него тепло. Это было именно то, чего мне так недоставало. Я придвинулась к нему ближе и протянула руки, отогревая пальцы.

Между тем, де ла Рош протянул мне стакан с какой-то жидкостью.

— Выпейте, мадемуазель.

Я сделала глоток и узнала, что это коньяк. Не нужно думать, что я так часто пью коньяк, просто как-то мне удалось его попробовать. Причем, обстоятельства были почти такие же. Точнее, я тогда тоже была мокрая насквозь.

— Согрелись? — спросил у меня де ла Рош.

— Почти. Спасибо вам, месье.

— Может быть, хотите что-нибудь съесть?

— Нет, — я помотала головой.

— Хорошо, — тут он придвинул другое кресло и сел рядом, — а теперь может быть расскажете, почему вы решили сбежать из дома?

— Меня выдают замуж, — пояснила я.

Де ла Рош расхохотался громко, на всю комнату. Потом спохватился и поумерил свое веселье, видимо, не хотел будить тех немногочисленных слуг, которые присутствовали в этом доме. О том, что он хотел пощадить мои чувства, мне не приходило в голову. По-моему, ему в самом деле это казалось забавным.

— И это стоящая причина, по-вашему, чтобы сбегать из дому, мадемуазель? — спросил он, прыская, — вы могли бы сказать своим родным о том, что не хотите этого делать.

— Я говорила, — обиженно отозвалась я, — думаете, нет? Они и слышать ничего не хотят. Они почему-то уверены, что я без ума от этого чудовища.

— От какого чудовища? — де ла Рош приподнял брови.

— От моего жениха, — скривилась я.

— А почему они в этом уверены? В том, что вы от него без ума.

— Это все из-за моей безмозглой сестрицы. Она неправильно меня поняла и решила, что я в него влюблена. А меня от него тошнит.

Мои гримасы произвели на него впечатление. Де ла Рош уже не смеялся. Он кивнул головой.

— И что вы были намерены делать, мадемуазель? Куда бежать?

— Я хотела отправиться к тете Розалии, — продолжала я, — но тут вдруг вспомнила, что не знаю, где она живет. Вообще-то, я знаю, но почему-то совершенно не помню.

— А как называется ее поместье? — спросил он, сдерживаясь, чтобы не засмеяться.

— Не знаю, — я пожала плечами.

— Ясно. В таком случае, куда вы собираетесь идти теперь?

— Не знаю. Именно об этом я и думала, когда встретила вас.

— Тогда выслушайте меня, мадемуазель. Вам следует вернуться домой и объяснить своим родным, что вы не хотите выходить замуж. Я уверен, что они вас поймут. Ведь не могут же они выдать вас против воли.

Я посмотрела на него в изумлении. Никогда не думала, что он столь наивен. Не могут выдать меня замуж против воли? Еще как могут. И они это сделают, я знаю.

Я покачала головой.

— Могут, — повторила я свою мысль, — я знаю, что они это сделают. И чем больше я буду упорствовать, тем вернее. Меня это и не удивляет. После того, как мама выдала замуж Алиенор, я уже ничему не удивлюсь. Дело в том, за кого они хотят меня выдать.

— И чем же этот жених отличается от любого другого?

— Это Гранден, — выдавила я из себя.

До сих пор произносить его имя было невыносимо.

— Гранден? — де ла Рош нахмурился, — я его знаю. По-моему, он довольно симпатичен.

— Ну и что. Мне все равно, как он выглядит. Дело в том, что… что…

Я замолчала, потому что не знала, как быть дальше. Говорить ли ему о настоящем положении вещей или нет. Опустив голову, я водила пальцем по подлокотнику кресла. Де ла Рош ждал, когда я решусь продолжать и молчал. Я тяжело вздохнула пару раз, набираясь смелости.