Этот домик манил меня давно – кладка красного старого кирпича (у меня к нему нежное отношение), рубероидная, но сложной конфигурации крыша. Густые заросли сливы и вишни. С хозяйкой, Тамарой Александровной, мы познакомились в конце 90-х, когда приобрели дачу возле речки Каменка. Перекинулись буквально парой фраз, а потом почему-то не общались и даже не встречались. Потом голоса на её участке и вовсе затихли. В какое-то лето, сезонов пять назад, у соседей было недолгое оживление (не рабочее, пикниковое, потом я узнал, что Тамара Александровна сдавала дачу в аренду какой-то молодой женщине), но и эти голоса затихли и больше не звучали. Дача погрузилась в глубокое молчание и лишь в часы полива из брошенного в кусты шланга журчала вода.

Эх, если бы мне пораньше – хотя бы годика на три – набраться решительности, и спросить у другого соседа домашний телефон Тамары Александровны! Говорят, что именно эти последние годы стали для дома роковыми: крыша во многих местах протекает, в главной комнате и бане потолок пропал. (Зрелище не для слабонервных). Не пощадила вода и каменную кладку: стена в пристроенной спальне (она из белого кирпича) поехала в сторону и грозит рухнуть…

24 апреля (7 мая) 1901 года. Началась массовая забастовка рабочих Обуховского сталелитейного завода в Санкт-Петербурге («Обуховская оборона»).

Март–апрель 1902 года. Массовые крестьянские волнения в Харьковской и Полтавской губерниях.

2 (15) апреля 1902 года. В Мариинском дворце С.-Петербурга 20-летним эсером С. Балмашевым смертельно ранен министр внутренних дел России Д.С. Сипягин.

1903 год. Рост забастовочного движения. В этом году бастуют 200 тысяч рабочих.

А.Н. Яковлев, учёный, политик:

– Разумеется, в том, что власть, государство, социальная организация в целом, держалась прежде всего на насилии, Россия не была одинокой. Трудно определить, была ли мера повседневного насилия в России всегда выше, чем в других странах, ибо никто не знает «норму» этой меры.

Но Россия безусловно оказалась уникальной по результатам многовековой эпохи насильственной истории. Например, по исследованиям историков, при Иване Грозном население России сократилось с 6 до 4 миллионов, при Петре Первом – с 16,5 до 14, при Сталине – ещё предстоит узнать.

Уникальной и тем, что сложились устойчивые и мощные государственные, социальные, психологические, духовные структуры, фактически закреплявшие господство насилия в жизни. Конечно же, это не вина России, но её беда и трагедия.

И во все времена – от самых первых летописных свидетельств и до нашего времени – шла отчаянная борьба за освобождение народа от насилия и угнетения.

Из дневника Составителя

11 июля 2013 года. Нас, детей 60–70-х годов учили так: народ в России очень долго угнетали и он, наконец, не выдержал – случились сразу три революции. Потом, в 1990-е, нам сумели внушить: это экстремисты-большевики подняли народ на революцию, чтобы с новой силой закабалить его.

О дореволюционном угнетении говорить стали мало, зато много – о сожженных барских усадьбах и о трагических судьбах дворянских семей. И если раньше в нашем детстве все в подавляющем большинстве были «за красных», то в 1990-х стало «модным трэндом» с вызовом заявить: «А я всегда был за белых!»

Как легко и быстро мы всё забыли и поверили в хорошую жизнь до революции! Как будто не было всей классической русской литературы, где на каждом шагу – стон и страдания народа. (И сжимающиеся кулаки – «Ну, придёт наше время!»).

Говорят, что в предреволюционные годы среди студенческой молодёжи считалось неприличным не принадлежать или хотя бы не сочувствовать революционерам. (Я со своим обострённым чувством справедливости наверняка был бы революционером).

Огромное людское блюдо империи было доведено до кипения. Россия была беременна революцией.

26 января (8 февраля) 1904 года. Внезапное ночное нападение японских кораблей на русскую эскадру в Порт-Артуре. Выведены из строя два броненосца и крейсер. Начало русско-японской войны.

Л.М. Каганович, один из ближайших соратников Сталина, уроженец украинской деревни Кабаны:

– С наступлением 1904-1905 годов революционный накал у крестьян нарастал. Теперь, после того как я им прочитывал ту или иную брошюрку или газеты, они не сразу расходились, а без шума начинали разговор по вопросу о том, «що робыться в государстви».

Когда мой старший брат Михаил вновь приезжал в деревню, он, как политически выросший, активнее повёл агитацию… Главный вопрос, поставленный ему крестьянами, был вопрос о русско-японской войне, в том числе о причинах её возникновения. Изложением причин он вызывал внутренние протесты против неё. Особенно возмутило крестьян указание на заинтересованность капиталистов и многих князей из царской фамилии в добыче золота на Дальнем Востоке.