— Значит, ты узнала, что ты дочь герцога, только когда за тобой приехали от нас? — потрясённо покачал головой он, — а до этого считала себя просто подкидышем, не знающим не то, что своего второго имени, но даже фамилии?

— Поверь, я нисколько не страдала от этого, — улыбнулась Дора, — Я была вполне довольна своей участью, мне нравилась жизнь в монастыре и тамошние сёстры. Но, конечно, я вполне счастлива и своей новой судьбой, которая принесла мне отца и братьев.

— А мужа? Как тебе замужем за графом Фредериком, сестрёнка?

— Мне… спокойно, — опустила глаза Дора.

— Ну, наверное, это не самое плохое, что может быть в жизни женщины.

— Конечно. Так вот, о Бригитте. Я видела её во время свадьбы возле собора, и её взгляд показал мне, что она, возможно, не в полном порядке. Я знаю, Питер, что наш отец — человек слова, но для моего успокоения я прошу тебя узнать, как она устроена, и рассказать об этом мне. Если она нуждается в помощи, я окажу её.

— Не волнуйся, сестрёнка, я выясню у отца и прослежу за всем своими глазами, чтобы доложить тебе — улыбнулся Питер.

Через несколько дней Питер мельком зашёл в гости к Доре и рассказал ей, что её монастырская подруга устроена наилучшим для неё образом и ни в чём не нуждается.

Чета Фосбери вскоре была приглашена на один из приёмов во дворец. У Доры остались неоднозначные впечатления от прошлых посещений королевской резиденции, и она собиралась отправиться туда вновь не без внутреннего напряжения. Однако за прошедшие дни она уже несколько привыкла к тому, что надёжность положения жены графа Фосбери оберегает её от излишнего любопытства и внимания в свете.

На приёме во дворце Их Королевские Величества присутствовали недолго, станцевали лишь один танец вместе и удалились. Всё остальное время звездой приёма являлся принц Адриан. Вокруг него вились самые красивые молодые дамы и бойкие кавалеры. И совершенно непонятно было, как он умудрился поймать момент, когда граф ненадолго покинул Дору и она осталась одна.

— Неужели наш дворец озарила своим появлением её монастырская светлость графиня Фосбери? — раздался рядом с Дорой голос принца.

— Ваше Высочество, — присела Дора в реверансе, — Почему я вижу вас одного, где же ваша хихикающая свита?

— Моя свита знает, когда мне требуется уединение для приватного разговора.

— По-моему, у вас несколько странные понятия о приватности, — ответила Дора, демонстративно оглядывая множество людей, прохаживающихся вокруг них.

— О, вы ещё не владеете этим искусством — быть одиноким в толпе, когда требуется.

— Могу себе представить. Однако чем обязана вашему вниманию? Всё ещё интересуетесь моими монастырскими мозолями? Так я вас разочарую — они совершенно сошли.

— Вы просто невероятно дерзки сегодня, графиня. Но мне нравится, — ухмыльнулся принц, — Это довольно свежо.

— Я учусь дерзости от вас, Ваше Высочество.

— Да, до меня дошёл слух, что вы попались в любимую ловушку моей матери, когда гуляли с нею в парке. Она любит развлекаться, разыгрывая неопытных дебютанток, делая вид, что желает видеть их моей женой.

— А слух о том, что я сразу отказалась от такой чести, до вас тоже дошёл?

— Нет, — медленно протянул принц, — Неужели это правда?

— Можете справиться у Её Величества, — пожала плечами Дора.

— И чем же я вам был так не угоден? — спросил Адриан, — Впрочем, неважно, теперь вы замужем и всё поменялось. Скоро к вам подойдёт мой человек и даст карточку с указанием, когда и где мы сможем встретиться с вами наедине и продолжить нашу занимательную беседу.

Дора буквально оторопела от таких слов принца. Она почувствовала себя настолько оскорблённой, что кровь бросилась к её щекам.

— Боюсь, что не понимаю цели такой встречи, а потому вынуждена отвергнуть столь лестное предложение. А теперь прошу извинить, мой супруг освободился, и я должна подойти к нему.

С этими словами Дора вновь присела в реверансе и повернулась, напоследок услышав брошенное принцем ей в спину "монахиня".

От Фредерика не укрылось нервозное состояние его жены после разговора с принцем. Он не стал ни о чём её расспрашивать, но на следующий день сказал Доре, что им, пожалуй, пора уезжать в Фосбери. Дора только обрадовалась.

Погрузившись в две кареты, одну из которых занимали граф с супругой, а вторую личные слуги, а также нагрузив пару телег приданым Доры и пристегнув к одной телеге Капризную, тронулись в неспешный путь.

Ночуя в придорожных гостиницах, Фредерик снимал две рядом расположенные, но разные комнаты. Дора вполне привыкла к ночному уединению и воспринимала как должное то, что супруги должны позволять друг другу полноценно отдыхать после нежного поцелуя и пожелания добрых снов. Разумеется, ни о какой телесной близости в гостиницах и речи не было.