— Вы позволите пригласить вас, леди?

Дора быстро взглянула на Питера, и после его легкого кивка протянула свою руку виконту. Дора впервые танцевала с практически незнакомым мужчиной и она с любопытством разглядывала своего партнёра по танцу. Виконт был одет в черный сюртук из мягкой ткани и такие же брюки, белую шелковую рубашку с небольшими рюшами и с единственным украшением — золотой булавкой с серым матовым камнем под горлом. Волосы его были светло-русые, длинною до плеч, глаза голубые под низко посаженными бровями, подбородок чётко очерченный, губы привлекали внимание необычной формой — верхняя губа казалась несколько пухлее нижней из-за линии её изгибов. Дора поймала себя на том, что, пожалуй неприлично пристально рассматривает этого мужчину.

По окончании танца виконт отвёл Дору на прежнее место рядом со своей матерью и подошедшим Питером, который успел проводить даму, с которой танцевал. Слуга предложил всем бокалы с вином, и Дора тоже взяла бокал, потому что почувствовала жажду. Из-за этой жажды она, пожалуй, выпила на пару глотков больше, чем приличествовало, и почувствовала как по телу проходит волна лёгкого опьянения.

Раздались новые музыкальные такты незнакомого Доре быстрого танца, и возле Доры оказались сразу несколько новых кавалеров, протянувших ей руку в приглашении.

— Простите, господа, боюсь, я ещё не знаю этого танца, — смутилась Дора.

— Моя сестра обучена только трём главным танцам, — пояснил Питер разочарованным мужчинам.

— Что ж, тогда мы вместе посмотрим на более опытных танцоров, — сказал с довольной улыбкой виконт Оддбэй.

Дора отошла к стене вместе с виконтом и его матерью и смотрела на энергичные кружения танцующих пар. Мельтешащий блеск нарядов и драгоценностей, выпитое вино и странное волнение от присутствия рядом этого мужчины породили в Доре желание оставаться в неподвижности. Она пыталась следить за тем, как танцуют братья, но почему-то её взгляд постоянно возвращался к виконту. Его мать отодвинулась от них на шаг и повернулась с разговором к близко находящейся к ней даме.

— Говорят, вы раньше жили в монастыре? — спросил виконт.

Дора хихикнула.

— А я слышала, что вы часто говорите странные вещи, но оказалось, что ваш вопрос в точности совпадает с тем, о чём меня спрашивали в дамском кружке.

— В другое время я бы постарался расспросить вас о том, что ещё там говорилось обо мне, но сейчас меня больше интересуете вы, — улыбнулся виконт.

— Да, я воспитывалась в монастыре святой Агнессы, носила там монашеские одеяния и занималась уборкой монастырского двора, отчего у меня на ладонях до сих пор сохранились мозоли. И я собиралась стать монахиней. — Отчеканила Дора и с вызовом посмотрела на Оддбэя.

— Как же жаль, что на вас сейчас надеты перчатки, было бы очень любопытно взглянуть на ваши мозоли, — ответил виконт. При этом в его тоне не содержалось и намёка на попытку обольщения.

Дора против воли рассмеялась.

— Боюсь, то, что вы говорите, находится совсем на грани приличия.

— Разве? Трудовые мозоли у дочери герцога — это вполне приличная тема, по-моему.

— Ох, не продолжайте, — махнула на него смеющаяся Дора.

— Но это уже больше соответствует к тому, что вы обо мне слышали? — улыбнулся в ответ виконт.

— Да, пожалуй. Вы знаете, что вас называют оддболом за ваши речи?

— Разумеется, — поморщился виконт, — очевидно, я часто бываю несдержан в своих вопросах и замечаниях.

— А мне показалось, что повод посмеяться над другими у некоторых людей может возникнуть единственно из желания посмеяться, и для этого не нужен особый повод, подойдут любые высказывания, особенно если они искренние.

Виконт серьёзно посмотрел на Дору.

— Должен признаться, вы меня удивили. Не ожидал, что к такой красоте прилагается наблюдательность и умение столь быстро и чётко анализировать увиденное.

Дора зарделась от комплимента.

— Благодарю вас за беседу, виконт. Вы возвратили мне пошатнувшуюся было веру в доброту знатных людей.

Отчего-то Дора не без сожаления почувствовала, что вот сейчас она должна завершить разговор с виконтом и покинуть его общество. Танец, который они вместе наблюдали, закончился, а учителя ей говорили, что более двух танцев с одним и тем же кавалером женщине танцевать неприлично. И пусть повторно они не танцевали, но их беседа была чем-то ещё более личным, чем совместный танец в общем кругу. А допускать для себя даже тени неподобающего поведения и тем самым не оправдать доверие герцога, она не могла.

Дора поймала взгляд Брайана, подала ему знак подойти и вместе с братом покинула общество графини и её сына. Она спросила брата, может ли она уже уйти к себе. Тот удивился:

— Уже хочешь покинуть приём? Но ведь ты ещё мало с кем успела пообщаться.

— Честно говоря, я немного устала. Так много ярких впечатлений, боюсь, мне не переварить все их даже за целую ночь.

— Конечно, — коротко посмеялся Брайан, — ты же не привыкла к таким приёмам. Станцуешь ещё один танец и уйдёшь. А то нехорошо, если виконт Оддбэй будет единственным кавалером, которого ты сегодня осчастливила своим вниманием.