Ночь опустилась прежде, чем Тревиз окончательно пришел в себя. Маленький кусочек синтекожи на царапине смягчил физическую боль, но царапину на его психике успокоить было не так легко.

Это было не просто подвергание опасности. Он действовал так же, как мог действовать любой другой человек: то есть просто не смотрел в сторону, с которой пришла опасность. Сейчас он чувствовал себя выставленным на посмешище. Да и как иначе, если человека загоняют на дерево рычащие собаки?

Несколько часов он прислушивался к звукам воя собак и царапанию клыков по обшивке корабля.

По сравнению с ним Пилорат выглядел вполне спокойно.

– Я не сомневался, старина, что Блисс спасет нас, но должен сказать, что стреляете вы хорошо.

Тревиз пожал плечами. Он не был расположен обсуждать этот вопрос.

Держа в руках свою библиотеку – компакт-диск, на котором были записаны результаты его изучения мифов и легенд – Пилорат прошел в спальню, где находился читающий аппарат.

Он выглядел вполне довольным собой. Тревиз отметил это, но не пошел за ним. Он сделает это позже, когда голова его не будет так занята этими собаками.

Когда они остались одни, Блисс сказала:

– Полагаю, для вас это было сюрпризом.

– Конечно, – мрачно ответил Тревиз. – Кто мог подумать, что при виде собаки – СОБАКИ! – я буду вынужден спасаться бегством.

– Двадцать тысяч лет без человека сделали из нее не совсем собаку. Эти звери должны сейчас быть господствующими хищниками.

Тревиз кивнул.

– Я понял это, когда сидел на дереве в качестве добычи. Вы были совершенно правы насчет несбалансированной экологии.

– Несбалансированной с точки зрения человека… Однако, видя, как эффективно действовали собаки, я подумала, что Пил может быть прав в своем предположении, что экология сама приводит себя в норму, заполняя различные экологические ниши по разному развитыми представителями нескольких видов, когда-то завезенных в этот мир.

– Странно, – сказал Тревиз, – но эта же мысль пришла и ко мне.

– Разумеется, при условии, что разбалансировка не так велика, чтобы процесс выпрямления занял слишком много времени. Прежде, чем это произойдет, планета может стать совершенно безжизненной.

Тревиз хмыкнул. Блисс задумчиво посмотрела на него.

– Как у вас возникла мысль вооружиться?

– Это мне мало помогло, – сказал Тревиз. – Если бы не ваши способности…

– Не скажите. Мне нужно было ваше оружие. Говоря кратко, с одним гиперпространственным контактом с Геей, имея дело с таким количеством мозгов неизвестной природы, я ничего не добилась бы без вашего нейронного хлыста.

– Мой бластер оказался неэффективным. Я убедился в этом.

– Бластером вы бы не заставили собак убраться. Они были бы удивлены, но не испуганы.

– Хуже, – сказал Тревиз. – Они съели останки. Я убедил их остаться.

– Да, я видела, к чему это привело. Нейронный хлыст – другое дело. Он причиняет боль, а собака, которой больно, начинает визжать, и это хорошо понимают другие собаки. Этот визг вызывает у них страх, и достаточно было мне слегка подтолкнуть их, чтобы они убрались прочь.

– Да, но вы поняли, что хлыст более действенен в этом случае, а я нет.

– Я привыкла иметь дело с разумами, а вы нет. Именно поэтому я настояла на уменьшении мощности и выстрелила в одну собаку. Мне не требовалось столько боли, чтобы она убила животное, заставив его замолчать. Мне нужна была сильная боль, сосредоточенная в одной точке.

– И вы получили ее, Блисс, – сказал Тревиз. – Это сработало идеально. Я должен поблагодарить вас.

– Вы завидуете, – задумчиво сказала Блисс, – потому что вам кажется, что вам досталась нелепая роль. Я еще раз повторяю, что ничего не добилась бы без вашего оружия. Удивительно, как вы смогли объяснить себе свое вооружение перед лицом моих заверений, что в этом мире нет людей. Вы предвидели собак?

– Нет, – сказал Тревиз. – Конечно, нет. По крайней мере не осознанно. И я не всегда хожу с оружием. Например, на Компореллоне мне даже в голову не пришло взять его с собой… Однако, я не мог позволить себе спокойно отправиться в ловушку, и чувство это было очень сильно. Этого нельзя было допустить. Я подозреваю, что когда мы начали говорить о несбалансированной экологии, в моем подсознании возник образ животных, становящихся опасными в отсутствии человека. Это вполне очевидно сейчас, но тогда я, должно быть, испытал слабое дуновение опасности. Вот и все, ничего больше не было.