Необходимо отметить, что относительно определения правового режима в настоящее время существует несколько основных подходов. Согласно первому из них правовой режим определяется как «социальный режим некоторого объекта, закрепленный правовыми нормами и обеспеченный совокупностью юридических средств» 39 . Полагаем, что недостатками данного подхода следует признать использование слова «режим» в качестве определяющего и некоторую нечеткость в самом определении. Однако в данном определении содержится указание на социально-правовой характер и структурные элементы правового режима (нормы права и другие «юридические средства»), которое позволяет сразу же отграничить правовой режим от ряда других общетеоретических категорий, сводимых лишь к совокупности правовых норм. Тем самым правовой режим выступает особой юридической категорией, специфическим средством правового регулирования, объединяющим в себе правовой инструментарий в комплексе.

Приведенное определение правового режима как совокупности юридических средств справедливо и для «режима правового регулирования» (термин С. С. Алексеева), под которым данный автор понимает «особую систему регулятивного воздействия, характеризующуюся специфическими способами регулирования – особым порядком возникновения и формирования содержания прав и обязанностей, их осуществления, спецификой санкций, способов реализации, а также действием единых принципов, общих положений» 40 . В этом случае наблюдается более глубокий анализ проблемы, что проявляется, прежде всего, в обращении не только к структуре правового режима, но и особенностям его характера.

Заметим, что С. С. Алексеев предлагает еще одну характеристику правовых режимов, воспринятую другими учеными как традицию, основу которой составляет восприятие правового режима в качестве «порядка регулирования, выраженного в комплексе правовых средств, характеризующих особое сочетание взаимодействующих между собой дозволений, запретов, а также позитивных обязываний и создающих особую направленность регулирования» 41 . Такая характеристика составляет сущность второго подхода к определению правового режима, воспринятого и более поздними исследователями проблемы. Так, Б. Я. Бляхман определяет правовой режим как порядок регулирования, который выражен в комплексе правовых средств, характеризующих особое сочетание взаимодействующих между собой дозволений, запретов, а также позитивных обязываний и создающих особую напряженность регулирования 42 .

По нашему мнению, среди достоинств данного определения – удачное использование подходящего определяющего термина «порядок», а также – углубление в суть явления; в нем подчеркнуто сочетание в режиме императивного и диспозитивного методов как основных средств воздействия на субъектов права.

В то же время при таком подходе из поля зрения С. С. Алексеева уходит такой существенный материальный признак правового режима как степень его благоприятности (неблагоприятности) для субъектов права. При этом сам ученый признает, что «каждый правовой режим есть все же именно режим; следует принимать во внимание основные смысловые оттенки этого слова, в том числе и то, что правовой режим выражает степень жесткости юридического регулирования, наличие известных ограничений или льгот…» 43 .

В рамках второго подхода заслуживает также внимания позиция В. К. Бабаева, В. М. Баранова и В. И. Гоймана, по мнению которых, правовой режим – качественно целостная специфическая система средств, приемов, методов правового регулирования, которая выражается в особенностях нормативно-правовых отношений и индивидуальных предписаний, возникновения правоотношения, юридических последствий, способов обеспечения реализации требований права. Это такой порядок регулирования, который выражен в комплексе правовых средств, создающих особую направленность регулирования и характеризующих особое сочетание взаимодействующих между собой дозволений, запретов, а также позитивных обязываний 44 .

Данное определение, по нашему мнению, учитывает основные признаки правового режима, ориентировано на организационно-правовое и организационно-техническое обеспечение режимных требований. Однако, принимая во внимание его некоторую громоздкость, следует отметить, что при достаточно обширном анализе различных сторон проблемы позиция авторов нуждается в определенной корректировке.

Методологически близкой к изложенной позиции является и точка зрения Э. Ф. Шамсумовой, анализирующей «правовой режим» в широком смысле – как особый порядок законодательного урегулирования деятельности, действий или поведения физических и юридических лиц в различных сферах общественных отношений либо на определенных объектах, включающий в себя установление механизма обеспечения фактической реализации системы дозволений, стимулов, нормативов, гарантий, запретов, ограничений, обязываний, а также их компетентное исполнение и применение мер принуждения и привлечения виновных к ответственности; в узком смысле – это закрепленное в нормах права особое сочетание юридического инструментария (юридических средств), характеризующееся наличием определенных условий, конкретностью (определенностью) общественных отношений, относительностью к определенному объекту и преследующее благоприятную, полезную для общества и государства цель 45 .

Однако следует заметить, что данное определение, с нашей точки зрения, не лишено логических противоречий (например, использование через запятую синонимичных понятий «деятельность, действия, поведение»), неточностей (упоминание в определении только физических и юридических лиц фактически изымает из-под действия правовых режимов субъекты, не являющиеся юридическими лицами, – некоторые общественные объединения, филиалы и представительства юридических лиц и т. д.), разночтений (использование в одном ряду таких понятий, как «дозволения, стимулы, нормативы, гарантии, запреты, ограничения, обязывания», где понятие «норматив» объединяет в себе все остальные понятия) и некоторого другого.

Еще одним вариантом дефиниции правового режима в рамках названного подхода является предложенное А. П. Ситниковым его определение как «самостоятельного правового средства государства, используемого в целях обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя, как специализированного порядка деятельности субъектов права, предназначенного для решения специфических задач или функционирования публично-властных субъектов в особых обстоятельствах 46 .