Г. Ф. Коробкова отмечала важное значение изучения орудий труда из камня для эпохи палеометалла, когда в производственной деятельности обществ используются металлические изделия, и показала определяющую роль экспериментально-трасологического анализа в этом процессе. На примере материалов энеолита – бронзового века Восточной Европы, Средней и Северной Азии Г. Ф. Коробкова доказала невозможность воссоздания технического потенциала населения без использования данного метода, поскольку присутствие некоторых важных отраслей хозяйства выявлялось только по микроследам износа на каменных орудиях [Коробкова, 2003].

В эпоху палеометалла происходят изменения втехнике обработки каменных орудий. Ретуширование постепенно уступает место пикетажной, абразивной и полировальной обработке [Коробкова, 2002]. Эта техника наряду с грубой оббивкой в Сибири доживает до средневековья [Кунгуров, 2008].

При этом отрасли, в производственных операциях которых участвуют каменные орудия труда, весьма разнообразны. В бронзовом веке они активно использовались в металлургии и металлообработке, камнеобрабатывающем производстве, земледелии, керамическом производстве, обработке шкур, кости, дерева, красок и др. [Коробкова, 1986; 2003; 2004; Шаровская, 1992; 1999; Ширинов, 1986; Скакун, 2006; Сериков, 2005; 2008]. Некоторые из подобных примеров (металлургия, керамическое производство) зафиксированы и на поселениях раннего железного века на Дальнем Востоке [Кононенко, 1982; Гребенщиков, Кононенко, 1990].

Для экспериментально-трасологических исследований материалов раннего железного века – средневековья очень ценны описания следов износа на орудиях нового типа, которые обслуживали возникшие в энеолите – бронзовом веке отрасли хозяйства. В ходе изучения материалов различных территорий Северной Евразии были проведены эксперименты, определены особенности утилизации и кинематики ручного труда, появились некоторые оценки эффективности инструментов в отдельных производствах. Так, были выявлены следы износа на орудиях по обработке изделий из цветных и драгоценных металлов [Коробкова, Шаровская, 1983; Шаровская, 1992; 1994; Килейников, 1984]. Появились работы Н. А. Кононенко по описанию и разграничению типов следов износа на терочниках для органических и неорганических материалов [1982]. Ею также специально изучалась группа орудий, связанная с керамическим производством на отдельных поселениях раннего железного века Дальнего Востока [Гребенщиков, Кононенко, 1990].

При изучении каменного инструментария эпохи палеометалла впервые была озвучена проблема, связанная с естественной формой каменных орудий труда. Исследуя среднеазиатские коллекции, Т. Ш. Ширинов отметил сложность отнесения таких предметов к какому-либо типу при проведении классификации и некоторую искусственность в этом процессе [1986]. Не позволяла создать строгую классификацию этих материалов и выявленная им полифункциональность орудий. Между тем попытка систематизации подобных материалов имела важное значение для создания функциональной типологии каменных орудий бронзового века этой территории.

Указанная особенность каменного инвентаря отмечалась и В. В. Килейниковым. В материалах бронзового века восточноевропейской лесостепи очень часто встречались серии изделий, которые неоднократно участвовали в различных операциях, что приводило к частичному уничтожению предшествующих следов работы. Причиной этого, по наблюдениям исследователя, чаще всего являлась поломка орудия, после которой оно получало вторичную функцию [Килейников, 1984].

Несмотря на то, что все эти разработки касались в основе своей материалов энеолита – бронзы, имели значительный территориальный разброс, а также были мало связаны друг с другом тематически, они имеют достаточно ценных сведений для экспериментально-трасологических исследований каменного инструментария раннего железного века – средневековья.

Кроме того, весьма существенным для экспериментально-трасологических исследований материалов раннего железного века – средневековья видится привлечение данных этнографии. Об их важной роли в изучении функций древних орудий и восстановлении техники отдельных производств писал еще С. А. Семенов [1957]. Этнографические материалы широко применялись им для иллюстрации примеров обработки различных материалов в каменном веке, при постановке экспериментальных работ и в сравнительных исторических выкладках. Круг привлекаемых аналогий был при этом очень широк: использовались данные о коренных народах не только Северной Азии, но и Африки, Америки и Австралии [Семенов, 1957; 1968; 1974; Семенов, Коробкова, 1983]. Применение материалов этнографии к археологическим данным каменного века является важной частью методики зарубежных трасологов [Moss, 1983; Vaughan, 1985; Gijn, 1990].

В современной российской школе трасологии данные этнографии используются в меньшей степени и очень осторожно. По мнению, Г. Ф. Коробковой их привлечение зарубежными исследователями не всегда оправдано, поскольку древние виды деятельности часто не совпадают с теми, которые появляются в более позднее время и фиксируются этнографией [1994].

Материалы этнографии, используемые в трасологии, также, как и результаты экспериментов, действительно не должны абсолютизироваться. Особенно это касается материалов каменного века и палеометалла, хронологический интервал между которыми относительно этнографической современности очень велик. С другой стороны, для археологии раннего железного века – средневековья, хронологически более близкой к истории коренных народов исследуемой территории, этнографические свидетельства имеют более принципиальное значение.

На сегодняшний день в данном направлении работает Н. А. Алексашенко, которая, исследовав материалы раннего железного века Ямала (Усть-Полуй), провела сравнительный экспериментально-трасологический анализ археологических и этнографических предметов [2002; 2005]. Используя такой прием вместе с письменными источниками, содержащими этнографические описания, трасолог имеет возможность сравнить особенности и характер следов износа на аналогичных археологических и этнографических артефактах и произвести более точные и обоснованные реконструкции технологий раннего железного века – средневековья. Ценные результаты также дает привлечение данных о коренных народах, близких к исследуемым археологическим материалам по территориальным и экологическим особенностям проживания, хозяйственно-культурному типу и общим историческим условиям развития.