«… Для этой таинственной троицы не существовало ни доказательств, ни судебного следствия, ни свидетелей, ни допроса подсудимого, ни статей закона, ни закона…» 208 . В этом чудовищном предупредительном механизме человек, в отношении которого творился произвол, по выражению Ю. Домбровского, «был третьим и лишним».

Борцам за искоренение преступности «радикальными и кардинальными» мерами и ностальгирующим о былом порядке нужно чаще напоминать о цене такого «порядка» – миллионы жизней и искалеченных судеб ни в чем неповинных сограждан.

Но есть и другая сторона проблемы. В последние годы имеет место тенденция из псевдогуманистических побуждений не предоставлять субъектам мер безопасности процессуальных полномочий, в рамках которых они могут реализовать свои обязанности либо, наоборот, излишне усложнять процедуру. В результате, например, участковый инспектор милиции, не имея возможности вызвать профилактируемого для получения от него объяснений, вынужден искать «обходные» пути и нарушать закон.

Очевидно, здесь, как и в любом деле, нужно искать «золотую середину». При этом следует придерживаться простого правила: чем больше мера безопасности ограничивает конституционные права и свободы личности, тем более обстоятельной и предоставляющей определенные гарантии должна быть процедура принятия решения, тем более авторитетным должен быть субъект, принимающий решение о применении этих мер или осуществляющий проверку его правильности.

Не следует идеализировать и судебную процедуру. Иногда она может быть даже вредна, потому, например, что оказывает негативное воздействие на неокрепшую психику несовершеннолетнего. Учитывая это, мировая практика избрала два пути: 1) специализацию судебного процесса вплоть до создания суда для несовершеннолетних; 2) создание специализированного несудебного органа. Оба варианта имеют свои достоинства и недостатки. В принципе принудительные меры воспитательного характера могут применяться не судом, а комиссиями по делам несовершеннолетних. Однако действующая процедура принятия решения в комиссии не обеспечивает защиты законных прав и интересов.

Исходя из указанных соображений, в судебном порядке должно приниматься решение о применении постпенитенциарного надзора к лицам, освобожденным из уголовно-исполнительных учреждений.

Мерой безопасности является и помещение в медицинский вытрезвитель. Вопрос о сохранении этой меры должен быть предметом специального научного исследования и парламентских обсуждений. Учитывая наши питейные традиции и климат, возможно, что эта мера необходима. Но уже сейчас ясно, что действующая процедура помещения в вытрезвитель не выдерживает никакой критики с точки зрения международных стандартов, принципов права и здравого смысла.

Помещение в медицинский вытрезвитель – одна из форм задержания. Следовательно, на задержанного должны распространяться все гарантии, предусмотренные Сводом принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме 209 .

Процедура помещения в вытрезвитель не предусмотрена ни в одном федеральном законе. В настоящее время она регламентируется Положением о медицинском вытрезвителе при горрайоргане внутренних дел и Инструкцией по оказанию медицинской помощи лицам, доставляемым в медицинские вытрезвители, которые утверждены приказом министра внутренних дел СССР от 30 мая 1985 года № 106, с последующими изменениями и дополнениями.

В соответствии с этими документами сотрудники милиции вправе решать вопрос о том, что задерживаемый «может причинить вред окружающим или себе», а фельдшер визуально, на основе очень расплывчатых критериев, вправе диагностировать состояние и степень опьянения. Возможность освидетельствования в медицинском учреждении в случае несогласия задержанного с заключением фельдшера не предусмотрена.

К сожалению, регламентация процедуры применения мер безопасности в ведомственных нормативных актах – типичное явление. Такой подход противоречит ст. 55 Конституции РФ. Ведь зачастую процедура сама по себе ограничивает конституционные права и свободы, а следовательно, должна быть предусмотрена федеральным законом.

Важнейшим условием ограничения пределов мер безопасности должна быть надлежащая процедура их назначения и исполнения. Чем ощутимее мера ограничивает права и свободы личности, тем более авторитетным должен быть орган, принимающий решение об ее применении, и тем больше гарантий от произвола должна предусматривать процедура принятия и исполнения решения. Исключение возможно только для применения неотложных мер безопасности (контртеррористическая операция). Но и в этом случае постфактум обязательно должна проводиться тщательная проверка обоснованности применения мер безопасности. Оптимален для таких случаев парламентский и судебный контроль. Если процедура применения мер безопасности содержит моменты, ограничивающие конституционные права и свободы, она должна быть предусмотрена только в федеральном законе. Решение процедурных вопросов, ущемляющих права и свободы граждан, в подзаконных нормативных актах недопустимо.

Проблема прогнозирования при использовании мер безопасности специальному исследованию в российском правоведении не подвергалась. Однако на него распространяются все основные принципы криминологического и уголовно-правового прогнозирования, которые обозначены в работах Г.А. Аванесова 210 , М.П. Клейменова 211 и других авторов.

«Само понятие безопасности, – пишут М.П. Клейменов и А.В. Артемов, – свидетельствует о своего рода презумпции прогнозирования, поскольку оно является антонимом опасности, а точнее комплекса опасностей» 212 .