— Но ведь вы блестящий алхимик, Карл. — изумлённо воскликнул маг. — Лучший из тех, кого я встречал. А я, поверьте, за годы служения Академии повидал их немало.

— Хочется верить. Почему-то мне всегда казалось, что алхимик из меня получится лучший, чем муж и отец. Так и вышлою

— И всё же не могу не сказать, что вы вырастили прекрасную племянницу, Карл. — улыбнулся маг.

— Не могу не сказать того же и об Игнате, Маркус. — отозвался алхимик. — Конечно, я всё ещё опасаюсь, что Рия может пострадать из-за… Ну, вы понимаете, вспышек Игната. Но ведь она девица упрямая.

Карл поставил на стол реторту, вздохнул и продолжил.

— Мы ведь с вами очень похожи. Два старика, не познавшие радость семейной жизни, при этом воспитавшие чужих детей, ставших родными.

— Ну, я бы не назвал себя стариком. — смутился Маркус.

— Только не врите себе, что всё ещё полны сил. — хитро прищурился Карл. — Я признаю, что уже старик, и меня вы не обманите. Вижу это в ваших движениях, походке, речи. Но это не плохо, ни в коем случае! У меня и в мыслях нет оскорбить вас, Маркус. Многие равняют «старика» и «старого дурака», но нас с вами старыми дураками уж точно не назвать.

— И всё же мне хочется верить, что ещё не всё потеряно.

— А разве потеряно? — вскинул брови Карл. — В этом, Маркус, вы похожи на моего брата. Тот всю жизнь боялся постареть. Как-то он услышал историю про Феластара из города Сэзмоар, который живёт вот уже три века. Видели б вы его глаза… Иногда мне кажется, что он потому и согласился уехать в Аркенталь. Решил, будто магия позволит ему жить дольше.

Услышав это, Маркус лишь усмехнулся в ответ.

— Вот и я так же думаю. — кивнул Карл, потрясая колбой с зелёной жидкостью. — Что проку от долгой жизни, если всё время боишься смерти? Будто сидишь у окна и глядишь в ожидании, беспокоишься. Потом видишь в окне её, саму смерть в чёрном балахоне. Ещё далеко, лишь фигура на горизонте, но ты всё равно заглядываешь в окно, чтобы убедиться, что она неминуемо приближается. Годы идут, фигура в окне всё ближе. И вот ты уже можешь разглядеть костлявые пальцы, сжимающие косу, грязные изорванные полы балахона. И всё равно смотришь в окно, бередя себе душу, вместо того, чтобы употребить оставшееся время жизни на что-то полезное. Вот она уже на пороге, а ты подпираешь дверь табуреткой, зная, что это бесполезно. Потом пытаешься вытолкать её из дому, хотя понимаешь, что у тебя никогда не достанет для этого сил. И вот, Endspiel! Конец игры, в которой ты проиграл едва родившись. — Сказав это, алхимик замолчал и добавил. — Я считаю, раз уж нам всем суждено проиграть в этой игре, то стоит хотя бы попытаться получить удовольствие от процесса.

— Вы ведь тоже боитесь смерти, Карл. — улыбнулся Маркус. — Но не нужно думать, будто это плохо. Её боятся все.

— Да. Я всё это наговорил, а сам, признаться, боюсь до дрожи. — согласился Карл. — Но знаете, Маркус, я ведь её видел. Я видел смерть, когда в Риген пришла чума. Уж не знаю, откуда и каким ветром занесло к нам эту заразу. Кто говорит, из Анмода, кто-то — что эльфы постарались. Плевать, откуда. Важно, что бедная девочка потеряла из-за этого родителей, а мой брат — сына. Да простят меня боги, но почему зараза не взяла проклятую Иду Морнераль? Поверьте, если бы вы знали эту женщину, то понимали бы мои слова. Интересно, она всё ещё в Дракентале или, наконец, уехала… Да нет, о чём это я! Этот её головорез Вайс наверняка рыщет где-то в городе, выискивая способ добраться до Рии. Пока девочка дышит, Морнераль не успокоится. Весь путь из Дракенталя, меня не покидали эти мысли.

— Я тоже недавно вернулся оттуда. — сказал Маркус, регулируя огонь горелки.

— Какое же дело занесло вас в этот проклятый город?

— Поиски Игната, конечно же. А задержаться пришлось из-за доблестной дракентальской стражи, бросившей Тиберия в темницу. Он расплатился фальшивым серебром, которое мы нашли на берегу после крушения. Так что мне пришлось отрабатывать его свободу в Пламенном замке. И занимался я примерно тем же, что и сейчас. Работал с одним прекрасным алхимиком. Правда, для чего именно всё это — я не знал, меня в эту тайну не посвятили.

Карл Эльдштерн осторожно поставил колбу на стол.

— Надо полагать, работали вы на лорда Дракентальского?

— Да, на Дериана Рейнара. — согласился Маркус. — Но задания получал от Йоахима Раухеля. Он и забирал результаты моих трудов.

— И приносил их мне. — обречённо сказал Карл, присев на стул. — Маркус, это ведь я был тем алхимиком, что работал с вами. И, похоже, сообща мы совершили нечто ужасное. Я до последнего надеялся, что мой неизвестный помощник будет недостаточно искусен, чтобы задуманное Дерианом Рейнаром было претворено в жизнь. Но теперь понимаю, что лорд Дракентальский в состоянии осуществить задуманное.

— Раухель говорил о драконьей крови. Он не раскрыл всех карт, но пояснил, что Дериан готовится к некоему ритуалу.

— Ритуалу превращения в дракона. — вздохнул алхимик. — Они угрожали мне убийством Рии. У меня не было выбора, кроме как помочь им в этом ужасном деле. По правде говоря, я до сих пор втайне надеюсь, что Рейнар потерпел неудачу, но они откуда-то добыли драконью плоть. Свежую плоть дракона. Люди, обладающие такой властью, поистине ужасают. Кто знает, на что ещё они способны…

— Успокойтесь, Карл. — мягко сказал Маркус. — Уверен, если бы Дериан Рейнар сумел осуществить задуманное, мы бы уже знали об этом. Такие люди не стали бы скрывать подобную силу.

— Хочется верить, что вы правы, Маркус. — кивнул Карл. — Но меня пронизывает ужас, стоит лишь подумать, что мы могли сотворить собственными руками. И если вы разумный человек, то должны чувствовать то же самое.

Эдвальд Одеринг не был бы настоящим королём, если бы не начал задумываться о замужестве своей дочери сразу после её рождения. Конечно, для короля во все времена было куда важнее иметь сына-наследника, но Мередит Русворт не успела подарить мужу сына, а жениться вновь Его Величество пока был не намерен, хотя на это всячески намекал Явос Таммарен. Конечно, старый казначей соглашался, что выдать Мерайю за представителя богатого дома было бы разумной идеей, и помогло бы не только решить множество финансовых проблем сейчас, но и избежать их в будущем, но вместе с тем рождение наследника, несомненно, укрепит веру в династию и остудит пыл многих претендентов на трон. Эдвальд же на это отвечал, что пока Корона и Церковь поддерживают друг друга, бояться узурпаторов не стоит, и что он подумает о рождении сына сразу же, как только вернёт Дракенталь и выдаст замуж дочь.