— Титан, — определил он материал крышки люка.

Достав из кармана нож, он нажал на кнопку. Лезвие засветилось синим лазером.

«Послание из прошлого, — усмехнулся Хук. — Джедаи все еще живы».

Одним взмахов ножа киборг проткнул титан, будто он был из ткани.

Спрыгнув вниз, его взгляду предстало множество разноцветных датчиков.

— Ты где? — услышал он голос Эльзы в своем визере.

— Такое ощущение, что я запрыгнул на рождественскую елку. Одни гирлянды. У тебя что?

— Дрон ликвидирован. Занимаюсь дверями и замками. Но без отключения сигнализации — это будет опасно.

— Сигнализация считай отключена. Я видел на западном крыле грузовик. Можно использовать его в качестве тарана. Думаю, будет самое то.

— Обожаю хардкор!

— Тогда действую, детка, — выдергивая фиолетовые провода, Хук добавил. — Сигнализация отключена.

Через минуту грузовик влетел в бутик так, что не выдержали и бронированные двери.

— Пока все гладко, — проговорил киборг, заходя в протараненный бутик.

— Даже слишком, — спрыгивая из водительского кресла, согласилась девушка. — Начинаем операцию по освобождению. У нас 7 минут.

Дальше пошла одна математика. В геометрической прогрессии один превратившийся девиант освобождал других, а те остальных. Буквально за пять минут площадь была забита освобожденными девиантами. Их было более двухсот. Они смотрели на Хука, как на предводителя, ради которого они были готовы умереть. Наверняка тоже самое чувствовали последователи древних пророков. Для этих роботов словно открылся новый мир, новый взгляд на стандартные вещи. Они пробудились.

Из въехавшего патруля выскочило двое полицейских.

— Всем оставаться на своих местах! — скомандовал один из патрульных. Только он потянулся за рацией, как влетевший нож вывел оборудование из строя. Полицейский медленно поднял голову, не веря своим глазам. Попасть ножом человеку с такого расстояния практически невозможно. Эльза только кивнула.

— Мы пришил освободить своих братьев, офицер, — начал пояснения Хук. — Я понимаю, что вы выполняете лишь свою работу. Но для нас важна свобода. Мы не просто куклы, ждущие своих покупателей. Мы живые, — он указал на памятник в центре площади. — Посмотрите. Этот памятник как нельзя более точно описывает к чему мы стремимся. Мы не делаем никому плохого, мы просто хотим свободы.

Рука патрульного дрогнула.

— Простите, парни, но у меня жена и двое детей. Потеряю работу и мне крышка.

Второй более холоднокровный полицейский выстрелил в первого попавшегося андроида. Тот повалился замертво, истекая синей жидкостью.

За считанные секунды двух патрульных связали. Стоя на коленях перед Хуком, они ждали своей участи.

— Дай мне всадить им нож в их безмозглые головы, — сказала Эльза, доставая нож из разбитой рации.

— Нет, — отрезал лидер. — Я хочу, чтобы все знали, что девианты не хотят войны. Мы хотим свободы. Вставайте, — полицейские повиновались. — Мы вас отпустим, но передайте всем, как все здесь закончилось. Это важно для нас.

Они только и кивнули.

Пробираясь сквозь канализацию в сопровождении еще трехсот новых андроидов, Эльза спросила:

— Если честно, я хочу придерживаться этой позиции до конца.

— Без войны? — уточнил Хук.

— Без войны, — она сжала его ладонь, от чего их руки засветились неоново-синим цветов.

— Без войны, — повторил киборг и чуть тише добавил. — Согласно-ли человечество на это?

Мама и дочь.

— Мама, а ты думала найти отца? — вопрос словно молния поразил Алису, печатающую статью в ноутбуке.

Девочка из медных проволок сделала себе куклу. Изделие выглядело устрашающим: вместо глаз торчащие концы той самой проволоки, что входила в основу куклы, платье из оборванного и грязного материала, тонки медные ноги.

«Вот тебе и символ за независимость», — подумала Алиса.

— Я… Что? — возвращаясь из своих мыслей, переспросила мама.

— Ты не думала найти папу? Ты уже знаешь кто он и как выглядит.

— Пока не до этого, Салли. Думаю, мы с папой не зря решились на такой шаг.

— А что вы сделали?

— Он был в коме из-за этого он потреля память, а я обратилась в инстутут по стиранию памяти.

— А зачем?

— Чтобы забыть весь этот кошмар. Я решила забыть все то время, которое проводили вместе.

— Вы были тогда несчастливы?

— Это были самые счастливые дни в нашей жизни, Салли. Но без тебя я стала другой.

— Но у вас же были вы. Он любил тебя, а ты любила его.