– Вставай, – сказал он, решив не подтрунивать над ней за то, что не додумалась сесть у стены напротив, где выступающая крыша дома защитила бы от дождя. Девушка наконец заметила его присутствие и медленно повернула голову, не поднимая взгляда выше его ног. Дариан добавил: – Отведу тебя в убежище.

– В… бе… ж… ще? – её губы дрожали и едва шевелились, но Дариан смог разобрать вопрос.

– Туда, где я живу. Остальные бездомные тоже там. Пошли, пока нас не заметила стража.

Девушка с трудом поднялась на ноги. Её колени дрожали, как и всё остальное, а налипшие волосы не позволяли разглядеть лица.

– За мной, – скомандовал Дариан и повёл её по тёмным улочкам, на ходу изменив намеченный маршрут так, чтобы в этот раз обойти стороной заборы и прочие преграды. Шенни и так с трудом переставляла ноги, и необходимость перетаскивать её через препятствия затянула бы и без того нелёгкий переход.

Дождь ослаб и теперь лишь слегка моросил. На выходе из очередного переулка Дариан вдруг выставил левую руку и прижал Шенни к стене, а указательный палец правой приложил к губам, давая беззвучный сигнал к молчанию. Мимо по тротуару прошагал стражник с факелом. По пути он бросил беглый взгляд в темноту переулка, но свет факела не дотягивался до того места, где два подростка пытались слиться со стеной, и стражник двинулся дальше. Убрав руку, Дариан вышел на дорогу, Шенни послушно семенила за ним.

Вскоре они миновали жилые улицы и добрались до заброшенной части города. Дома здесь были куда менее презентабельными – одноэтажные и в большинстве своём деревянные, реже каменные постройки, полусгнившие, облупившиеся, а то и вовсе с развалившимися стенами и потолками. Как было известно Дариану из рассказов старого Дрегга, раньше это место называлось нищим районом, и его улицы были полны народа. Но когда бедняков окончательно объявили вне закона, и тем, кто не попался в лапы стражи, пришлось бросить свои дома, район мгновенно опустел и стал похож на город-призрак из сказок. Сейчас здесь нельзя было встретить ни единого горожанина или призванного, а в ночное время улицы не освещались ни факелами, ни фонарями.

В стремлении не оставить бездомным шанса вновь найти себе крышу над головой все дома были, как это называлось, опечатаны. Дариан слышал про печати, которые ставятся на конверты, свитки и прочие важные бумаги, но не совсем понимал, как это относится к тем доскам, которыми были намертво заколочены двери и окна во всех домах этого района.

Это место по наивности можно было счесть безопасным, но бездомные знали, что даже среди этих пустынных улиц нельзя терять бдительности. По два-три раза в день здесь проходили патрули стражи, выискивая потенциальных преступников. Они не имели чёткого расписания и могли появиться в любое время дня или ночи, а те, кто попадался им на глаза в таком месте, без разговоров отправлялись в распределитель. Стражники знали, что честных и законопослушных горожан они здесь точно не встретят.

Считалось, что этот район был полностью очищен от бездомных, и лишь изредка самые отчаянные из них решались сорвать доски с какого-нибудь дома, надеясь хотя бы пару ночей провести в тепле и уюте. По крайней мере, так думали стражники, натыкаясь на очередные "распечатанные" дома, а когда им случалось выловить на этих улицах бездомного, они не сомневались, что перед ними был тот самый новоявленный житель взломанного жилища. С этой целью пару раз в месяц несколько назначенных людей из общины проходили по району и срывали доски со случайно выбранных дверей, и пока что эта стратегия исправно работала – стража до сих пор не догадалась, что именно здесь, среди сотен полуразрушенных домов, все эти годы находилось тайное убежище тех, кого уже давно надлежало полностью истребить.

– Сюда нельзя ходить, – подала голос Шенни, впервые за всё время пути.

– В дома некромантов тоже, – ответил Дариан. – А ещё нельзя воровать еду. И быть бездомным тоже нельзя. Раньше не приходилось нарушать ваши дурацкие законы, да?

Девушка не нашлась, что ответить, и Дариан повёл её по улицам, которые знал лучше всего в этом городе. Два квартала вперёд, поворот возле накренившегося деревянного дома, квартал направо, свернуть налево в переулок, не доходя до перекрёстка – так безопаснее, – и пройти до конца.

Выйдя из переулка, подростки оказались перед единственным двухэтажным домом во всём районе. Дариану не было известно прежнее назначение этого здания, но ничего подобного не могло быть построено в нищем районе, а значит, строение появилось здесь ещё несколько поколений тому назад. Даже во времена молодости Дрегга оно уже представляло из себя развалины и было облюбовано теми, кто умудрился стать отбросами общества ещё до появления ходоков. Теперь это были этакие руины среди руин, но для тех, кто знал, к какой стене подойти и в каком месте на неё надавить, внизу открывался целый маленький мирок – тёплый, уютный и наполненный людьми, называющими себя общиной бездомных.

Внутрь здания не проникал даже лунный свет, но в этих стенах Дариан и не нуждался в глазах – он наизусть знал каждый поворот, каждую ступеньку, каждый скол в стене. Взяв Шенни за руку, чтобы она не потерялась и не оступилась, юноша провёл её в одну из комнат. Войдя в дверной проём, он уверенно прошёл через кромешную тьму на другой конец комнаты, где в светлое время суток можно было заметить высокий, почти в человеческий рост, участок стены со сбитой штукатуркой, оголившей кирпичную стену. Точнее, то, что выглядело, как кирпичная стена. Дариан слегка надавил ладонью, и фанерная доска, вырезанная и выкрашенная под нужную форму и внешний вид, подалась назад, открывая потайной ход.