После третьей попытки дозвониться Марина разревелась и швырнула смартфон в открытое окно.

Опять вспомнилось всё то, что было после рождения сына. А ведь его так ждали. Оба ждали, кроватку купили, коляску, игрушки…

В ушах стоял голос Антона.

— Марина, он урод, понимаешь? Ненормальный ребёнок. Он не реагирует на голос, хотя, врачи считают, что он слышит, у него тянет все конечности, он никогда не будет ходить. У него неправильно сформированы голосовые связки, он не сможет говорить. Ты меня слышишь?

— Он мой сын. Наш сын, как ты не понимаешь?

— Я понимаю! Только в отличие от тебя, я понимаю его перспективы и наши перспективы с ним. У нас ещё будут дети. Марина, не губи «нас».

Он говорил это изо дня в день, ну, может, с некоторыми вариациями. А потом настал день, когда Антон сказал, что больше не может. Что вымотан и морально, и физически, и что посвятить свою жизнь этому чудовищу (так он назвал сына), он не в силах. И ушёл, сказав напоследок Марине, что к ней его чувства не изменились.

В голову пришла песня:

«Я так молила: «Позови!», но ты молчал.

Я так молила: «Удержи!» — не удержал…»

Вот ни разу не та песня. Марина прекратила её напевать, но она всё равно звучала из окна и ещё каким-то слабеньким хрипловатым голосом.

Нет, это вовсе не глюки. Марина стояла у окна и слушала, слушала, как голос говорил, видимо, сам с собою.

Рассказывал, что всё подготовил, что написал письма, как всех любит. Как удивятся завтра его друзья, как он зря проедал мамины деньги, как отец будет сожалеть о своём поступке. А может быть, даже не заметит его отсутствия. А потом мимо Марининого балкона пролетела стеклянная бутылка. Марина следила за ней, и когда та скрылась из вида, услышала где-то внизу звук бьющегося стекла.

Итак, теперь всё ясно с этим непонятным голосом: на крыше кто-то был, и он собирался спрыгнуть.

Вот этого Марина допустить никак не могла.

Нет, такого просто не может быть, чтобы человек, явно молодой и у которого всё впереди, вот так нелепо ушёл из жизни. Накачавшись алкоголем для храбрости. Так быть не должно, и так не будет. Она оделась моментально: джинсы, футболка, кофта, кроссовки.

В подъезде горело дежурное освещение. Дверь на чердак и на крышу открыта, замок валялся рядом с дверью. Марина быстро поднялась на чердак, а потом вышла на крышу.

Ветер, холодный и кусачий, пробрал до костей. Обойдя вентиляционную шахту, чуть не споткнувшись о какие-то провода, Марина увидела одинокую фигурку то ли девочки-подростка, то ли мальчика — темно, не разобрать.

— Эй, ты, на краю крыши! Привет! — произнесла Марина.

— Ты кто? — фигурка зашевелилась и встала в полный рост.

— Я слышала, как ты пела.

— Не подходи! Понятно? Ты всё равно не сможешь мне помешать! Я всё решила, знаешь, как это — когда никому не нужна? Когда отец бросил? Матери поровну, а Максим… — и тут послышались всхлипывания. — Только не надо меня уговаривать. Что бы вы все понимали? В человеке, в его душе, в одиночестве и предательстве? Вам всем насрать, и не прикидывайся другой.

— Если бы мне было, как ты говоришь, «насрать», я бы не полезла сюда среди ночи.

— Гады вы все! Сволочи!

Фигурка повернулась к краю и побежала. А Марина стояла, как завороженная, в полном бессилии что-либо изменить.

Раздался вскрик, звук падения, а потом плач.

Марина выдохнула, её глаза уже привыкли к темноте, и она, спотыкаясь о какие-то тросы и провода, подобралась к лежащему навзничь телу.

========== Часть 12 ==========

День не задался от слова «совсем».

Всё началось с самого-самого утра, когда Антон попросил Марину выйти за него замуж. До того несколько месяцев думал, как предложить ей вновь узаконить отношения. Но сначала её вирусная простуда с последующим осложнением, затем эта невыносимая слабость, и в конце концов, он понял, что она ещё и беременна. Но он-то понял, а она нет. И как она отреагирует, одному богу известно.

В результате сумбурный разговор утром и комиссия на носу. За комиссию он не боялся, по отделению всё в порядке. Пусть копают сколько хотят. А вот то, что Марина его идею о браке встретила с сарказмом, его нисколько не воодушевило.

Не успел Антон переодеться, как его уже вызвали к главному. Он быстренько написал направления на анализы Марине, положил их ей на стол и отправился на «ковёр».

Вот там его ждал сюрприз в виде Юли Михайловой.

Их многое связывало. Сначала учёба на одном курсе, первая любовь. Первые отношения и первая измена. Обиды, ссоры. Потом ординатура в одном отделении и аспирантура у общего первого руководителя. Хорошо, что вторые были разные. Проблема была в том, что Юля знала его как облупленного. Не было ничего в его жизни, что укрылось бы от её всевидящего ока. Его женитьба и развод тоже не были для неё тайной. Хотя с Мариной они не сталкивались.