в воду венчальной чаши.

И, главное, не обманываться, что чувства продлятся вечность,

пока смерть не разлучит вас.

ГЛАВА 1. Не все браки заключаются на

небесах

Свадьба задалась у всех, кроме невесты. Знаки недвусмысленно

намекали, что мне следовало подхватить юбки и умчаться

галопом в густой туман.

С рассвета зарядил дождь, и не просто легкая морось, а

настоящий ливень! Пo стеклянному куполу храма святых

обещаний скатывались неопрятные ручейки. Я всегда считала,

что начинать новое дело в непогоду – дурная затея, но три

сотни гостей, собравшихся на наш с Гидеоном Анкелем

венчальный обряд, явно не разделяли этого во всех отношениях

здравого утверждения.

Зал, как и положено, украсили традиционными анатиями.

Золотые венчики испускали яркий навязчивый аромат, в

воздухе кружилась мерцающая пыльца. сли бы выдался

солнечный день, то от красоты даже обрядник потерял бы дар

речи, но шел дождь. А у меня, вероятно, единственной

женщины в Эсхарде, во время обряда неожиданно

обнаружилась аллергия на анатии. С гордо поднятой головой я

шагала к венчальной чаше и мечтала о мелочах, недоступных

невесте: чихнуть, сморкнуться в кружевной платочек (можно в

тряпочку), и самую малость… сбежать с собственной свадьбы.

Гидеон по случаю венчания сменил светский костюм на

традиционные эсхардские одежды. В остальном выглядел, как

обычно: платиновые волосы причесаны волосок к волоску,

руки сцеплены за спиной, от ледяной статуи его отличает

только вежливый интерес в синих глазах. В общем, истинный

эсс. Дети у нас наверняка получатся такими же беленькими,

бледненькими, родовитыми и магически одаренными.

– Моя дорогая Аделис, вы бесподобны в венчальном наряде, -

произнес он с едва заметной улыбкой и поцеловал мне

пальчики. Руки у него тоже были, как у ледяной статуи –

холодные.

– Благодарю, – фальцетом, с трудом сдерживая чих,

промычала я в ответ.

За спиной прокатилась волна затухающих восхищенных

шепотков, а потом заговорил обрядник.

– Возлюбленные богами, – начал он, - вы пришли в храм по

собственной воле…

Подозреваю, в этом зале только cлужитель не знал или делал

вид, будто не знал, что о нашем с Гидеоном Анкелем браке

договорились родители ещё в то время, когда я лежала в

колыбели и не имела возможности протестoвать. Не

представляю, как эсса Анкель, его матушка, решилась взять

«кота в мешке». Вдруг будущая невестка выросла бы

страшненькой или вместо синеглазой эссы им бы досталась

девушка, зеленоглазая, как риорка?

Почему на собственной свадьбе мне пришло в голову думать

о Риоре, родине всех негодяев, паршивцев и мерзавцев?!

Я перестала слушать обрядника и сосредоточилась на том,

чтобы не шмыгать нoсом, по крайней мере, не очень громко.

Интересно, если заморозить злосчастные цветы, я почувствую

себя хотя бы половинкой человека?

– А теперь опустите руки в воду венчальной чаши, - объявил

служитель богов.

Золотую посудину наполняла черная жижа, покрытая

глянцевой пленкой, и в ней отражался храмовый свод. Я

покосилась на будущего мужа. С каменным лицом он

решительно погрузил пальцы в священную миску. Даже мускул

на лице не дрогнул, и кадык от нервического апряжения не

сократился. Я всегда считала, что мужчины волнуются во

время обряда ничуть не меньше женщин, но Гидеона Анкеля

родили с зaглушкой, запирающей любые эмоции, кроме

недовольства. И то выраалось едва заметным поджиманием

губ.

Светлые боги, если вы нe хотите, чтобы я вышла замуж за

кусок айсберга и превратилась в мать маленьких синеглазых

«сосулек», то самое время что-нибудь предпринять. Предлагаю

обрушить потолок.

Я вздохнула, опустила руки в чашу… и меня ударило мощным