– Надо очень быстро растираться полотенцем!

Не откладывая дела в долгий ящик, я схватила полотенце и с

усердием принялась натирать Доару плечи, дае кожа

покраснела.

– Наклонись, я тебе волосы посушу, - с деятельным видом

предложила я.

Однако нагибаться он не пожелал, с ироничной улыбкой

следил, как влажным полотенцем я пыталась добраться мокрой

шевелюры.

– Лисса, - остановил он, – я тоже знаю отличный способ

согреться,и твоя тряпица нам будет только мешать.

– Какой? – непонимающе моргнула я.

– Такой…

У Доара были холодные губы, но отчего-то очень горячие

руки,и контраст сводил с ума. Мы не тушили свет и не

расправляли постель. Ледяное купание действительно имело

исключительно бодрящий эффект. Даже не знаю, может,

стоило матушку поблагодарить за мелкую пакость?

Признаться, я полагала, что размах у нее пошире моего. И ведь

что самое обидное, совсем не ошиблась!

В середине ночи меня разбудил странный шорох.

– Аделис-с-с… – прошептал кто-то. - Дочь моя…

– А? - Я с трудом разлепила веки и спросонья едва не заорала

в голос. В изножье кровати мама, oбряженная в чепчик и халат,

держала свечку. - Мама?!

Доар немедленно проснулся и ошарашено уставился на тещу.

– Мама, что… как… Светлые боги! Зачем ты пришла? - Я

судорожно натягивала на голые плечи одеяло. – Почему ты со

свечой? В доме не зажигаются живые огни?

– Они замерзли, - произнесла она странным голосом.

– Эсса Хилберт, не хочу показаться грубым, - хрипловатым

голосом вымолвил Доар, - но, честное слово, перебор. Вы,

конечно, можете чувствовать себя как дома, но почему же все

время забываете, что все-таки у нас в гостях?

– иат Гери, вы грубы! – патетично воскликнула она.

– Я… – Он потерял дар речи.

– Мама ты вошла в запертую на замок дверь! – возмущенно

вoскликнула я.

– Я стучалась, никто не ответил.

– Конечно, мы же спим! Ты хотела проверить, строим ли мы

на ночь стену из подушек?

– Умоляю тебя, делис, – закатила мама глаза. - Твоя мать

была замужем за твоим отцом и прекрасно понимает, чем

занимаются взрослые люди по ночам.

– Спят! – в один голос воскликнули мы с Доаром.

– Именно, а я не могу заснуть, - немедленно выкрутилась она,

видимо, намекая, что негостеприимные хозяева всенепременно

обязаны озадачиться бессонницей гостьи. - Забыла пузырек со

снотворным и решила спрoсить у родной дoчери, не

прихватила ли она один из шкафчика у Руфи, когда сбегала из

дома.

– Нет.

– Очень недальновидно, Аделис, - покачала гoловой матушка.

–  Между прочим, снотворное должно быть в шкатулке каждой

эссы. Мужчины ведь никогда не верят в женские мигрени.

– Эсса Хилберт… – Доар откашлялся. - Почему вы говорите и

смотрите на меня?

Из шкафчика у Руфи я взяла только пузырек с

успокоительными каплями. бсолютно точно теперь нам с

Доаром не помешает принять это замечательное снадобье.

– Что ж,теплых снов, – пожелала она и добавила: – В доме

очень холодно. Напрасно вы пренебрегаете одеждами для са.

Дверь закрылась. В комнате стало очень тихо. Некоторое

время, совершенно ошарашенные нахальным вторжением

коварной мамаши со свечкой, мы с Доаром сидели на кровати

и пялились на шторы.

– Доар… – позвала я.

– Ты уже говорила, что тебе очень жаль, - заметил он.

– Честное слово, мне никогда не было так стыдно. Утром

мама уедет!

– Ты в это веришь? - с изрядной долей скепсиса уточнил

Доар.

– Нет, но говорят, если повторить желание десять раз, то оно

обязательнo сбудется.

– Давай просто придвинем к двери диван, - предложил он. -

Диван ее точно остановит.

Мы ограничились тем, что заблокировали ручку спинкой

стула. Бухнулись в кровать, но сон не шел. Я лежала в темноте,

прислушиваясь к дыханию Доара.

– О чем ты думаешь? - прошептала я.