падают с замечательным грохотом,и осколки убирать не

придется.

– Как ты узнала, где меня искать? Копалась в моих вещах?

– Вчера я получила письмо от эсса Анкеля и узнала, что у

тебя на руке появились метки этого человека… риата Гери.

Если мы избавимся от них,то твой жених…

– Мой бывший жених.

–…Согласен сделать вид, что ты никогда не творила

глупостей и не выскакивала замуж за риорца.

– Готов сделать вид? - Я хотела усмехнуться, но от злости

только дернула уголком рта. - Предлагаю эссу Анкелю

подавиться своей снисходительностью.

– Не смей выражаться, Аделис Хилберт! – процедила мама.

– Это я еще сквернословить не начала.

– Дамы… – сквозь звон в ушах донесся до меня

встревоженный голос Доара. #285766344 / 27-дек-2018 – Дамы!

Мы резко оглянулись к мужчине.

– Вы увлеклись, – мягко вымолвил он.

Вдруг я осознала, что, переругиваясь в сдержанные

полголоса, как и положено двум чистокровным эссам, мы

приблизилась на расстояние вытянутой руки. И пусть ни одна

из нас не сорвалась на пошлый крик, нo от ног по паркету

разбежались снежные ручейки, грозившие перекинуться на

мебель и стены. Думаю, что ремонт в рабочем кабинете Доар

просто не заслужил.

– Ну, все! – отрезала матушка. - Собирайся! Мы уезжаем из

иора.

– Как скажешь, - кивнула я, на кратчайшее, но замечательное

мгновение вызвав в лице родительницы замешательство.

– Кхм? - послышалось вопросительное покашливание Доара.

– Извозчика уже отпустили, - махнула я рукой, – попрошу,

чтобы для тебя и дорожного саквояжа заложили карету.

– делис, - вдруг перебил меня Доар, - выйди, пожалуйста.

– Я? - удивленно изогнула брови.

– Да, - кивнул он в сторону двери. - Позволь нам с твоей

матушкой поговорить наeдине.

– Ты шутишь?

– Похоже на то, чтобы я шутил? – вопросом на вопрос

ответил Доар.

– Хорошо, как скажешь, - проигнорировав нарочито ехидное

фырканье матери, намекавшей, как жалко выглядит моя

покорность, я повернулась к двери. Тут случился конфуз: длина

поводка не позволила сделать ни шагу. Передо мной словно

выросла невидимая стена.

– Доар? – позвала благоверного.

– Что, Аделис? - ровным голосом переспросил он.

Я оглянулась. Он стоял, скрестив руки на груди, и не

шелохнулся. Матушка наблюдала за нами с возрастающим

недоумением. Наконец она обратила взор на ненавистного

риорца:

– Полагаю, вы хoтите объяснить, что происходит, риат Гери.

– Верно, эсса Хилберт, - кивнул он. - Вы можете устроить

очередной cкандал и изобразить обморок или вернуться в

Эсхард,испортив отношения с дочерью, это ничего не изменит.

Мы с Аделис разведены, но очень крепко связаны магией. Ни

шага друг от друга. Ни днем, ни ночью.

– Вы пытались разрушить связь?

– И не раз, - согласился он. - Коль Аделис не может выйти за

дверь, пока я стою на месте,то задам вопрос в ее присутствии:

вы отдадите вашу дочь риорцу?

В следующий момент мама закатила глаза и очень прицельно

упала в обморок на диван. Браво, Доар! Наладил, называется,

отношения с тещей.

– Светлые боги, зачем ты ей подал идею лишиться чувств? -

проворчала я. - У тебя нигде не припрятано баночки с

нюхательной сoлью?

– Знаешь ли, в моем кабинете обычно появляются люди с

нервами покрепче, - уверил Доар, – но у Эрла наверняка

найдется.

Тут страдалица, видимо, посчитала, что довольно лежать на

чужих диванах, надо честь знать. И желательно вместе с этой

самой честью эсхардской эссы переместиться в ложе

поудобнее. лухо застонав, она приложила ко лбу ладонь и

проскрипела:

– Воды.

Дожидаться, пока дочь метнется к графину, стоявшему на

подоконнике, матушка не пожелала. Не открывая глаз, тихо

щелкнула пальцами и наполнила стакан.

– Подай матери воды, – прошептала она. - В этом доме