Дважды Настя пыталась сбежать. Сначала связала все, что нашла в комнате и спустилась с третьего этажа. Ее поймали и вернули, не дав даже добраться до ворот, а на окнах появились прочные решетки. Еще раз повторила попытку, когда впервые увидела, как хозяин теней пьет души, и поняла, что ее ждет. В этот раз она решила действовать наверняка и сбежать туда, откуда не возвращаются. Скрутила веревку и повесилась на решетке. Ее откачали. А чтобы в другой раз неповадно было даже задуматься о таком, на ее глазах трижды повесили девушку ее возраста. Ждали, пока девушка перестанет дышать, откачивали и вешали снова…

***

Дан замолчал. Станислава из-за шока от услышанного тоже не могла вымолвить не слова. Третья не докуренная сигарета тлела забытая в дрожащих пальца.

— Откуда ты?.. — пробормотала, наконец, Станислава, — Говоришь так, будто рядом стоял…

— Настя рассказала. Понимаешь, мы ее вытащили можно сказать в самый последний момент. Ее душа сжалась, уже готовился обряд, и нашего появления никто не ожидал. Лишь поэтому мы смогли. Но изменения… Удивительно, что она вообще вернулась в себя. Несколько месяцев Настя лишь плакала и бормотала, даже во сне. Не переставая, раз за разом пересказывая те ужасы, что с ней творились. А мы с Артемом были рядом и не хоте ли бы, да все слышали. А когда она очнулась, забыла большую часть. Хотя подозреваю, в этом помог Инвалид. Он всегда обладал способностью перекрывать путь к ненужным воспоминаниям, а после тех событий это умение лишь улучшилось.

Дан опять замолчал, нервно сцепив руки и глядя куда-то в пространство. Может, переживал те страшные события заново.

— Но почему?… Как вы позволили Насте так долго страдать? — непонимающе воскликнула Станислава. — Неужели не знали?…

— Да, — с болью в голосе произнес Дан. — Не знали! Меня в то время не было в городе…

***

И сейчас я подозреваю, что меня специально услали подальше. Когда я вернулся, с удивлением узнал, что Настин отец расплатился со всеми карточными долгами, покнул дом, где они жили и уехал в соседний город. А Настя пропала. Я помчался к Артему. Инвалид с шестнадцати лет жил в другом городе, у бабки. Ехал и боялся самого плохого. Артем всегда знал, что с сестрой случилась беда, всегда приходил на помощь, в детстве дважды спасал ей жизнь. И если Настя до сих пор страдает, это могло означать лишь одно — Артем все узнал раньше меня, нашел Настю, попытался и не смог ее спасти, и гниет сейчас мой друг где-то в безымянном овраге.

Каково же было мое удивление, когда дверь открыл вполне довольный жизнью Артем, который искренне обрадовался. Так я понял, что он ни чего не знает, замер на пороге, не понимая, как вести себя дальше. А Артем прибежал с ворохом каких-то бумаг.

— Смотри, — радостно кричал он, — Я это сделал! Я наконец-то официальный опекун Насти! Завтра же с утра пораньше сажусь в машину и забираю ее! Теперь мы…

— Настя пропала, — все, что смог сказать я.

И увидел, как радость на его лице медленно тает от понимания услышанного, сменяется растерянностью и болью. Краска исчезла с щек, которые теперь могли поспорить с белизной листков, что выскальзывали из его ослабевших пальцев.

— Не понимаю, как последние полгода тебя не мучили кошмары! — воскликнул я, злясь на него и на себя, и понимая, что не прав в своей злобе.

Я настолько привык полагаться на его чутье, и теперь, когда оно подвело, испытывал не меньший шок, чем он.

— Как полгода? — пробормотал он, медленно сползая по стенке на пол. — Она пропала так давно? Но это означает лишь одно…

И тут он вскочил:

— Нет! Она жива! Поехали!

— Куда?

— Спросим этого старого козла, куда он дел собственную дочь!

Мы, на машине Артема, отправились в тот город, куда по слухам перебрался Семен, отец Насти. Найти его не составило труда, себе изменить сложно. Мы просто прочесали все казино и игровые клубы. У пятого или шестого по счету нашли того, кого искали, в стельку пьяный он пытался поймать машину и сам сел к нам. Когда сквозь замутненное алкоголем сознание до него дошло, кто перед ним, он попытался сбежать, да вот только дверь оказалась заблокирована.

Пока выезжали из города, наслушались от Семена и угроз, и жалоб, но мы молчали, а когда остановились, Артем вытащил его из салона, дал в руку лопату и велел копать. Этот алкаш даже не попытался отмахнуться от нас импровизированным оружием, грохнулся на колени и сквозь слезы-сопли рассказал все. Мы узнали, как он продал собственную дочь, за сколько, кому и для каких целей. Я видел, каких трудов стоило Артему не придушить этого алкаша, которого когда-то называл папой. Я и сам еле сдерживался.

— Ты!.. Ты!.. — Инвалид не мог найти слов, затем просто махнул рукой и сел в машину.

Взревел мотор, и мы умчались, оставив Семена в пустом, зимнем лесу. Больше я его е видел.

А потом мы летели сквозь ночь, не разбирая дороги, почти не снижая скорости. В голове все смешалось, мысли крутились лишь вокруг одного: «Найдем! Спасем! А там!..»

Возможно, из-за отсутствия четкого плана у нас все и получилось, в замке готовились к обряду, нашего появления и той наглости, с которой мы все провернули, никто не ждал. И пленницу практически не охраняли, куда может убежать та, что и не мыслит о побеге. Возможно, если бы мы хоть на минуту остановились и задумались над своими действиями, то испугались бы и ничего не сделали, но в нас бурлил адреналин и злость. Мы спасли Настю, выдернули из-под самого носа злодея, а потом недели две прятались по окрестным болотам. Настя с братом уехали и мотались еще около двух лет по всей стране. Им несказанно повезло, что Хозяин в ожидании обряда не пил чужие души, а потом, увлекшись погоней, потерял счет времени, не подкрепился во время, растерял большую часть сил и ему пришлось уйти в сон, чтобы не умереть от истощения. Лишь с полгода назад Хозяин начал пробуждаться, Тени, Бездушные и Псы получили новые силы, и охота возобновилась с новой силой.

Их почти настигли, но Артем смог отвлечь преследователей на себя, и Настя скрылась, а вот брат ее не успел. Его настигли, и почти растерзали. Не знаю, что ему не дало умереть окончательно, может бесконечное упрямство и не желание оставлять Настю совсем одну.

Я его нашел в одной из больниц в глубокой коме. Врачи как раз обсуждали, а не пора ли бесхозного больного отключать от дорогостоящего оборудования, раз он уже неделю в себя не приходит. Я оплатил лечение, еще две недели был рядом с ним, но он не приходил в сознание, жил лишь за счет приборов и лекарств. А когда, наконец, открыл глаза, первые его слова были: «Я видел Настю. У нее все хорошо». И я ему поверил…