Командир в подтверждении демонстрирует кулак. Таким и пришибить можно с одного удара. Увещание действуют впрочем слабо и в строю отчетливо слышен ропот. Драгуны весь бой проводят в стороне, тревожно вслушиваясь в беспорядочную пальбу.

– Ну? – в который раз допытывается унтер-офицер у товарища. – Видно что-то?

Слава лишь шикает на Гришу, приложив руку козырьком и пытаясь рассмотреть происходящее. Пыхтя с надрывом, разбрасывая на броню черные пятна, по парку ползет симерийский броневик. Хорошая машинка, если стоять на месте и стрелять на все триста шестьдесят. Но уж больно перевешана оружием. Картечница, да еще короткая пушка в корме превращает блиндированный автомобиль в неуклюжего бегемота. Как следствие огрызающийся огнем броневик застревает. Лишь бесполезно буксует колесо в грунте, разбрасывая комья земли.

– Увязли, – тихо говорит драгун.

Григорий качает головой и сплевывает. А все так надеялись на вылазку, чуть не прыгали от новости. Атака, атака! Вот и наатакавались, голой грудью на пулеметы.

Тем временем экипаж спешно покидает уязвимую машину. Можно рассмотреть необычайные кольчужные сетки, скрывающие лица. Вот так. Гот сидит за толстым слоем стали и в ус не дует, рассматривая врага через специальный перископ. Симерийские же смотровые щели открыты всем ветрам, приглашая осколки, пули и прочие дары войны без стука.

"Мы проигрываем, – рассматривая конскую гриву понурой головой, признает Григорий. – Мы опять терпим поражение"

Высота, Федоровка. Теперь и улица за улицей сдаются врагу. Вот сейчас заноет труба и драгуны повернут лошадей вспять. Повернут, уйдя побитой колонной в город, вновь переживать по подвалам артобстрелы. И лишь в минуту уныния, когда шеренги всадников заколебались подобно волне, небо озаряется вспышкой.

– Сигнал! – раздается, перебивая друг друга, многоголосье.

Розумовский, вальяжно развалившись в седле, неспешным шагом выходит на середину строя. Ротмистр всем видом, от осанки до улыбки под зарослями бороды демонстрирует уверенность. Уж кто, а командир второй роты в подполковнике и не сомневался. Пока на столе фигуры, партия Швецова не может быть окончена.

– ШАШКИ! – гаркает во всю мощь широкой груди ротмистр, сжимая эфес. – К БОЮ!

Григорий, а вместе и десятки других лязгают клинками, изымая оружие из ножен. Плеча привычно касается закаленная сталь, знавшая кривые сабли курхов, а теперь и готские палаши.

– В атаку, шагом марш!

Сводная группа драгун двигается с места, сохраняя строй и интервалы. Пусть лошадка под Григорием мелко дребезжит копытами, все ярче разгорается огонь в груди. Наконец! Добраться до врага, взглянуть в лицо подлой войне, приходящей незримо, из далеких позиций. Сойтись в рукопашной и наконец смять.

В ответ на чаяния, тут и там горнисты передают сигналы.

– Внимание! – слышит драгун, привстающий на стремени и пытающийся разглядеть угрозу. – Кавалерия противника!

Вот и Григорий уже видит вражеских всадников, выдвигающихся идеально ровным взводом по фронту. Могучие скакуны готов огибают редкие деревца, вновь смыкаясь в единую коробку. Стальной кулак. Республиканцы выходят на бой величаво, с гордо выпрямленными спинами и каменными лицами. Синие мундиры обрамляют красные канты на рукавах и вороте.

– Рейтары, – узнает Григорий врага по особой форме.

– Сейчас начнется, – пыхтит рядом Вячеслав.

Розумовский бесстрашно поднимается во весь рост, призывно вздымая оружие.

– Вперед, касатики! – он размахивает клинком над головой. – Вперед, раздавим их!

Дикое симерийское "ура!" вырывается из глоток. Пятки ударяют о конские бока, пуская в галоп. Григорий наклоняется к холке, выискивая возможные цели в надвигающихся шеренгах. Рейтары и не намерены уступать, так же ускоряясь. Странно, но готы готовы принять лобовой удар, без ухищрений.

Сшибка!

Все смешивается. Чередующиеся человеческие лица с распахнутыми ртами и слюной на усах, конские морды. Бой наполняется ржание и лязгом стали. Отборная брань и мольбы к небесам на разных языках заглушают трубачей и команды.

Григорий не в силах разглядеть как следует врагов, сменяющихся один за другим. Успевает вовремя отвести тянущиеся палаши и иногда делать встречные выпады. Бой мгновенно разрывает столкнувшихся и уволакивает все глубже, в самую гущу. Там унтер-офицер видит широкую спину Розумовского, раздающего удары во все стороны.

Шашка с глухим стуком опускается на каску зазевавшегося гота. Рейтар качается, глаза плывут от удара. Но он сохраняет равновесие и инстинктивно тянет поводья, разрывая дистанцию. Григорию, чей конь увязает в давке, приходится вступать в противоборство с другими.

– Бейте их в морду и затылки! – доносится по рядам на симерийском.

Уж больно крепки у готов каски, не пробить. Григорий уже дважды касается клинком головы противников, оцарапывая сталь. К драгунам тоже начинает поступать защита. Отдаленно напоминающие пожарные, шлемы можно увидеть даже тут. Но как же их мало.