Сейчас Кижи – это место туристического паломничества. На небольшом островке стоят несколько деревянных церквей XVI века, построенных без единого гвоздя. Два самых старых строения вообще датируются XIV веком. Это небольшая церквушка и такой же небольшой домишко. Крыши куполов больших церквей, этих шедевров деревянного зодчества, составлены из множества деревянных дощечек, которые плотно подогнаны друг к другу и выглядят как чешуя. Они имеют серебристый оттенок, который усиливается особенностями их расположения. Старые мастера обладали многими знаниями, о которых нынешние даже не ведают.

Рядом с церквями стоит деревенский дом. Это строение современное, но выполнено по старым чертежам. Оно используется как изба-музей, где рассказывают об особенностях быта местных жителей.

Карелия вообще очень красивый край. Недаром здесь находится и одна из резиденций президента Российской Федерации Шуйская Чупа. Есть и природные достопримечательности – например, самый большой равнинный водопад Кивач. Он расположен на реке Суна. Перепад высот на протяжении 170 метров составляет 10,4 метра. Меня, правда, он не впечатлил. Водопад должен быть высоким и мощным.

Другой замечательный старинный русский город, стоящий на месте слияния двух рек – Великой и Псковы, – Псков. Именно в этом месте и был построен Псковский кремль. Он стоит и до сих пор, являясь главной достопримечательностью города. Есть еще остатки крепостной стены. Они очень живописно вписываются в окружающий парковый ландшафт. В одном из фрагментов этой стены сейчас устроен небольшой симпатичный то ли бар, то ли кафе, то ли ресторан под названием «Арсенал», располагающий к тому, чтобы посидеть и поболтать с друзьями.

В целом Псков производит впечатление тихого областного центра с провинциальным укладом жизни. Есть в нем еще что-то от старины. Например, Поганкины палаты, построенные по заказу купца Сергея Поганкина в XVII веке. Сейчас там что-то вроде краеведческого музея. Сводчатые потолки комнат первого этажа, узкие переходы между отдельными частями здания – атмосфера XVII века чувствуется реально.

И в Пскове тоже немаловажное значение имеют окрестности. С одной стороны, это монастыри, например очень известный Печерский, а с другой – пушкинские места.

Пушкинские Горы представляют собой заповедник. Когда-то они были, естественно, не Пушкинскими, а Святыми. Императрица Елизавета Петровна своим указом подарила 50 десятин земли в Псковской губернии Ибрагиму (Абраму) Ганнибалу, который был крестным сыном ее отца, самого Петра I. То есть доводился Ганнибал ей братом. Для ясности скажу, что 50 десятин – это примерно 50 квадратных километров, то есть территория примерно 7x7 километров. Позже сам Абрам Петрович Ганнибал переселился поближе к Петербургу, в Суйду, что неподалеку от Гатчины, а земли в Псковской губернии отдал сыновьям. Напомню, что А. П. Ганнибал был прадедом Пушкина по матери.

Не буду пересказывать историю рода Ганнибалов и самого Пушкина. Расскажу немного о том, что увидел я сам. Пушкинские Горы находятся довольно далеко от Пскова. Сначала надо проехать 55 километров до города Остров, а потом чуть меньше в сторону Опочки. В центре музея-заповедника располагается озеро Кучане. На мой вопрос о странном названии экскурсовод сказала, что ничего странного нет. Название происходит от чисто русского слова «куча». Наверное, это какой-то «пскопской» диалект. На территории заповедника располагаются три усадьбы: Михайловское, принадлежавшее Пушкиным, Петровское, где жил дед Пушкина Иван Абрамович Ганнибал, и Тригорское, где Пушкин нередко гостил у своих друзей помещиков Осиповых-Вульф. Последнее располагается на трех холмах, отсюда и название. Петровское получило название в честь крестного отца хозяина – Петра I, а Михайловское – в честь святого Михаила.

Михайловское надо посетить, если вы хотите понять и прочувствовать Пушкина. Я не фанат его творчества и не большой знаток поэзии, но искренне считаю Пушкина самым великим поэтом. Рассказать в одной строфе историю целой жизни может только гений, коим и был Александр Сергеевич. Вместить в несколько поэтических строк такой объем информации, на мой взгляд, кроме Пушкина, мог только Владимир Высоцкий. Хотя это абсолютно разные люди. И речь сегодня не о Высоцком.

Чтобы не быть голословным, скажу, что уже после окончания Военно-медицинской академии, во время своей службы военным врачом в авиационном гарнизоне я решил выучить наизусть «Евгения Онегина», настолько мне нравился этот роман в стихах. Сказано – сделано. Жил я в съемной комнате у старушки эстонки. Воду надо было приносить, печку топить, умываться приходилось из рукомойника. Для того чтобы побриться, надо было подогреть кипятильником воду. И так далее. И это в конце XX века, и не в сибирской глухомани, а в самой что ни на есть цивилизованной прибалтийской республике Эстонии.

И вот во время бритья я каждое утро открывал «Евгения Онегина» и заучивал одну строфу. А потом шел в гарнизон проверять столовые и повторял не только эту строфу, а все выученное ранее, заканчивая каждый день новой строфой. Таким образом я запомнил наизусть всю первую главу и часть второй. Кто помнит сам роман, тот понимает, что это немало. Во всяком случае, я безостановочно мог декламировать Пушкина минут сорок – сорок пять. И там ведь есть цитаты на все случаи жизни. Поэтому Белинский и назвал этот роман в стихах «энциклопедией русской жизни». Ни убавить, ни прибавить.