– Поверь, тебя даже при желании сложно забыть. Так что там Карина? Как ее успехи? Что говорит няня?

– Какие успехи могут быть у трехлетнего ребенка? – начала было Имана, но запнулась о его отяжелевший взгляд.
– Я не спрашивала! Тебе надо – спросил бы, – уже тише заметила она, открыла форточку и дрожащими руками подкурила сигарету. – Я хотела с тобой поговорить!

– Говори…

– Вот сколько еще я буду сидеть в четырех стенах?! Все уже давно на Мальдивах или, на худой конец, в Куршевеле. Одна я здесь, как идиотка на привязи! Скоро ведь Новый год!

– Вот именно. И ты проведешь его с мужем и дочкой.

– Меня сейчас стошнит радугой!

– Твои проблемы, - философски заметил Амир. – Если тебе что-то не нравится, мы всегда можем развестись.

Он блефовал. Его старики-родители не пережили бы развода сына. Для их народа развод был явлением противоестественным и даже позорным. Да и родня Иманы жила по таким же правилам, несмотря на то, что в столицу её родители переехали задолго до ее рождения. Некоторые вещи оставалась неизменными. Традиции чтились.

Имана в панике распахнула глаза, выбросила сигарету и, подскочив, схватила его за руку:

– Ты не сделаешь этого! Скажи, что не сделаешь!

– Сделаю. Если ты не остановишься.

Он не мог больше находиться с ней рядом – настолько сильно она его раздражала. Брезгливо поморщившись, Амир сбросил ее ладонь и вышел прочь из квартиры, излишне осторожно закрыв за собой дверь. Сложил руки на груди. Ну, и что дальше? От нечего делать он стал перебирать в памяти события минувшего дня. Анализировал свою работу, прикидывал выгоды. А потом вспомнил и о соседке! Решительно преодолел разделяющую их квартиры площадку и нажал на звонок. Щелкнул замок, дверь приоткрылась:- Добрый вечер.

– Добрый вечер! – пролепетала соседка.

– Нам нужно поговорить. Я могу войти?

София нерешительно замялась, на её лице отобразился настолько говорящий мыслительный процесс, что Амир даже хмыкнул. Она покраснела. Он хмыкнул еще раз.

– Да… Да, конечно, я только… минуточку.

София вернулась спустя несколько секунд, распахнула дверь и пошла вглубь квартиры, завязывая на ходу пояс халата. Только тогда Амир опомнился, что пришел к ней едва ли не ночью, когда она уже, наверное, спала.

– Я вас разбудил?

– Нет-нет! Я… занималась. Да вы присаживайтесь!

Соседка торопливо смела со стола какие-то книги, схемы и графики, освобождая место. В вырезе халата мелькнула совсем небольшая ложбинка между грудей. Неожиданная тяжесть наполнила низ живота Амира. Приехали…

– Чай? У меня только чай… кофе закончился, - растерянно развела руками София.

– Нет. Спасибо. Я пришел сказать, что с вашими покупателями все решилось. Завтра у нотариуса они сделают все как надо.

Если Амир ожидал от нее дикой радости от такой сногсшибательной новости – его ждало горькое разочарование. Впрочем, он и не ждал. А вот хоть какой-то реакции все же хотелось! Может быть у него на так хорошо с русским, как он всегда полагал?

– Вы получите доплату за свою старую квартиру в том объеме, в котором договаривались изначально.
– терпеливо пояснил Амир, выговаривая каждое слово и обвел взглядом кухню, - Ну, и эта недвижимость, конечно же, тоже отойдет вам.

Несколько секунд Соня просто недоуменно хлопала ресницами, а потом вскочила, задевая ногой ножку стула, подлетела к нему и, обняв, зашептала:

– Спасибо! Спасибо вам огромное! Вы не представляете, как нам нужны эти деньги! И квартира тоже нужна! Куда же мы без квартиры?! Теперь Сереже сделают операцию, и, может быть, он хоть немного еще поживет! Ну, надо же! А я уж совсем отчаялась! Спасибо… Спасибо вам! – повторяла, как заведенная, и то еще сильнее стискивала его руками, пряча лицо на груди, то отстранялась, чтобы заглянуть в глаза, и тогда ее хаотичная речь обрывалась. В один из таких моментов его желудок громко заурчал. Амир ведь так и не успел поесть! Вот же черт!
– Ой! – сказала Соня. Как сова, хлопнула глазами, будто стряхивая наваждение.
– Ой! – повторила она. – Вы голодны, Амир Шамильевич?! А я глупостями всякими занимаюсь! Все уши вам прожужжала уже! Ну, что же вы стоите?! Садитесь! Садитесь за стол… Я борщ сварила и пирог яблочный испекла. Ну, не отпускать же мне вас голодного?

И он остался на ужин.

Глава 7

Боль - первое, что Соня почувствовала, придя в себя. С трудом разлепила глаза – невысокий белый потолок, холодные кафельные стены и яркая, совершенно ненормально яркая лампа… Господи, не много ли света? Соня зажмурилась в попытке вспомнить, как она попала в это странное место.

Авария! Она попала в аварию! А теперь, должно быть, находится в больнице! Соню охватила паника. Она дернула руками, ногами, чтобы убедиться… да бог его знает, в чем? В том, что эти самые руки и ноги на месте, и едва не закричала. Стиснула зубы, осторожно приподнялась. Похоже, что ничего критического. Нога на вытяжке, рука в гипсе, и почему-то очень сдавлены ребра. Здоровой рукой Соня провела по телу. Обнаружила тугую повязку. Не потому ли ей так тяжело дышать?