— Так он вам и сказал, — выплюнул Алек.

— Конклав умеет развязывать языки, — мрачно ухмыльнулся парень. — Не ты ли хотел, чтобы он пожалел, что на свет родился?

— Чёрт с вами, — прорычал охотник и, развернувшись, вылетел из комнаты.

Хотят его арестовать? Да пожалуйста! Алек был уверен, что всё равно найдёт способ добраться до Моргенштерна. Они идиоты, если думают, что одержали над ним верх. Охотника не покидало ощущение какой-то неправильности. Слишком всё просто. Нашли, добрались, скрутили, тогда как раньше и обнаружить не могли. А тут вдруг поймали. Почему он не сбежал и почему так мало охраны было? Тут явно что-то не так.

И это Алек ещё не видел хитрого и торжествующего взгляда Джонатана Моргенштерна, которым тот наградил разъярённого охотника, когда тот направился прочь из комнаты.

*

Уже более суток Конклав пытается добиться от Моргенштерна нужных ему ответов, и всё без результатов. Почему-то это не удивляет Алека. В Институте народу больше чем когда-либо. Даже сама госпожа Инквизитор пожаловала лично в сопровождении целой роты суперэлитных охотников.

Но что бы они ни делали с пленником, тот продолжал лишь издевательски хохотать им в лицо. Ни Меч Душ, ни руна агонии, ничего не помогало заставить его говорить. С каждой неудачей представителей Конклава Алек всё больше убеждался, что не они поймали его, он сам зачем-то сдался им. Понять логику этого психопата охотнику было не под силу, и всё же Джонатан явно преследовал какую-то цель.

— Дайте мне с ним поговорить, — в который раз просил парень Инквизитора.

— Мистер Лайтвуд, — холодно отозвалась женщина, — я уже наслышана о том, как вы пытались убить чрезвычайно важного пленника. Не вижу смысла давать вам новый шанс.

— Даю слово, я пальцем не трону эту гниду, — как можно сдержаннее произнёс Алек.

Женщина сжала губы в узкую линию, раздумывая. От злости и бессилия Имоджен могла только скрежетать зубами. Отправляясь в Институт, она была уверена, дело в шляпе, и ей удастся в кратчайшие сроки вытащить из Моргенштерна всё, что только нужно. Он ведь просто заигравшийся мальчишка, чего стоит сломать его? Однако ничего не получалось. Проклятый отступник натурально издевался над ними. Всё это время Лайтвуд постоянно крутился под ногами, прося встречи в Джонатаном, Имоджен не хотела пускать его к арестованному, вдруг ещё набросится и пристукнет? Пытался ведь уже. Но сейчас была уже готова пустить даже Лайтвуда. Как говорится, а вдруг?

— Хорошо, — ровно ответила женщина. — Но если попробуете навредить заключённому, отправлю под суд.

Алек кивнул, и ему наконец открыли дверь в камеру Джонатана. Пленник сидел расслабленно настолько, насколько это позволяло кресло, к которому он был пристёгнут множеством ремней.

— Сам Александр Лайтвуд соизволил нанести мне визит, — протянул Джонатан. — Неужели ты думаешь, я расскажу тебе то, чего не смогла вытянуть из меня старая калоша?

— Для начала, ты мне уже сказал больше слов, чем Инквизитору за всё время, что ты тут, — произнёс Алек. — Я не собираюсь выпытывать у тебя, где Чаша или где прячутся твои последователи. Мне интересно другое: зачем ты сдался? Почему позволил поймать тебя?

— А ты умнее, чем кажешься на первый взгляд, — ухмыльнулся парень. — Может, я хочу быть в первых рядах, когда моя армия придёт, чтобы стереть сумеречных охотников с лица земли?

— Можешь мечтать об этом, — зло прищурился охотник, — я убью тебя раньше.

Нефилиму оставалось только надеяться, что наблюдающие за их встречей слышали этот короткий разговор. Ведь он уже, раз эдак тысячу сказал Инквизитору, родителям и вообще всем кому не лень, что они — придурки, если думают, что Моргенштерн у них в руках.

— А Кларисса была такой же, — услышал Алек, когда уже почти достиг двери. — Тоже разбрасывалась обещаниями, которые не могла выполнить, например: убить меня. Только и делала, что дерзила, сидя у себя в комнате, и рисовала твои портреты. Подозреваю, эта идиотка до последнего надеялась, что явишься её спасать.

— Заткнись, — прорычал охотник, чувствуя, как снова перехватывает дыхание, а боль в душе и сердце становится невыносимой.

— Трахался с моей сестрёнкой, Лайтвуд? — продолжал Джонатан. — Иначе с чего бы она постоянно тебя рисовала? Знаешь, сначала я думал тебя прикончить, но потом решил, что ты сдохнешь последним. Я дам тебе с первого ряда полюбоваться, как будут умирать все, кого ты любишь. Я убью их, обращу их в пепел, как сделал это с Клариссой. И ты ничего не сможешь поделать.

Красная пелена возникла перед глазами Алека после слов Джонатана, чистейшая ярость и жажда убийства. Парень мгновенно забыл обо всех обещаниях, данных Инквизитору. Всё, чего он хотел, это вырвать чёрное сердце того, кто лишил его надежды на счастье и любовь. Алек не слышал, как открылась дверь, а потом его оттащили от Моргенштерна, который смеялся ему в лицо. Он отчаянно вырывался из хватки охранников, и тем ничего не оставалось, как оглушить потерявшего всякое самообладание Лайтвуда.

*

— Ты уверена, что это здесь? — скептически спросила Изабель, оглядывая непрезентабельную вывеску.

— «Мадам Доротея. Предсказание будущего» — прочла Клэри. — Что не так? К тому же, в моём мире она жила тут же.

С самого утра Клэри чувствовала себя просто отвратительно. Собственное тело напоминало кисель, голова часто кружилась и её подташнивало. Присутствие гейских двойников Алека и Джейса не добавляло охотнице настроения. Она понимала, что несправедлива к ним, но они её раздражали, особенно болтливый Алек, который постоянно что-то спрашивал. На его фоне тоска по Лайтвуду из родного мира становилась просто невыносимой.