Шрифт:
– А метеориды в него не врежутся?
– Кит, что ты глупости спрашиваешь?
– возмутился Женька.
– Я тебе только вчера рассказывал, какая на кораблях защита стоит!
– Мам, а я есть хочу, - грустно признался мне Кирюшка.
– Есть рулеты с сыром и зеленью, рыбой, паштетом. Иди, принеси вон тот контейнер с синей крышкой.
Кирилл не успел спустить ноги на пол. Мы услышали низкий гул, рокот, становящийся все громче и интенсивнее. Мне казалось, что он раздается прямо у меня в голове. Испуганные дети заплакали. Я услышала, как охнула мама, застонала свекровь.
– Мне надо наружу, - забормотала я, пытаясь встать.
– Дети, не бойтесь. Все хорошо.
– Люда, ты куда?!
– всполошилась мама.
– Отец, да скажи ты ей!
– Мамочка!
– дети цеплялись за меня.
– Я сейчас вернусь, - торопливо прижала их к себе, отпустила.
– Меня не будет только минуту!
Свекор пристально посмотрел мне в глаза, переглянулся с папой и молча открыл тяжелый люк. Когда выскочила на улицу, гул стихал, как струна. На светлом вечернем небе не было ни облачка, алое Солнце садилось за рекой. Обернулась на восток и замерла - на синем куполе вспыхивали и гасли искры. На мгновение мелькнула серебристая стрелка, алая вспышка - и по небу разлилась клякса огня.
Бронзовые лица монумента Героям космоса были вполне узнаваемы, идея понятна. Горстка смельчаков держала символический щит, закрывая Землю от падающей звезды. Внизу - огромными буквами надпись: 'Будем жить!' Эти слова кричал герой великого фильма Леонида Быкова, направляя горящий самолет на таран. Я знаю, что первоначально скульптор предлагал совсем другую фразу, а президент, утверждая проект, написал вот это короткое 'Будем жить!'. И открывал памятник на Поклонной горе тоже он. Ровно через год, в такой же августовский день.
Орбита Земли.
– Келлер, Серов - левый сектор. Фанг, прикрой меня. Атакую.
Вертлявая глыба в перекрестье прицела на мгновение превратилась в яркую вспышку.
– Командир, цель на девяносто градусов. Келлер, объект в вашем секторе.
– Атакую. Серега, держи дистанцию!
Вспышка, корабли перестраиваются на немыслимых скоростях.
– Кедр, я Ясень. Кедр, я Ясень. Следую параллельным курсом, жду приказаний. Оператор к работе готов.
– Саня?! Ты тарелку угнал? Кто подельник?
– Колодей, занять место левого ведомого. Келлер, внимательнее!
– Цель групповая на семьдесят!
– Нетесин, *** ***, ты-то тут каким боком? Командир, атакую!
Земля. Центр управления полетами.
– Противометеоритный щит активирован. Группа наблюдения визуально подтверждает. Данные объективного контроля получены.
– Стабильное поражение мелкомасштабных целей.
– Фиксируется приближение объектов диаметром до пятидесяти метров.
– Данные летной группе переданы.
– Связь с Кедром по резервному каналу. Подтвердили готовность.
– Первый, контур щита не замкнут. Повторяю, контур щита не замкнут!
– Быстро, зоны поражения!
– Данные обрабатываются.
– Зоны поражения!
– Данные обрабатываются.
– Доложить по готовности!
– Зоны поражения - Австралия и Океания, Атлантический океан, центральная и южная Африка, Североамериканский континент.
– Почему Америка?! Там же есть опорная точка в пустыне Мохаве? Программа ее учитывает. Связь с NASA, немедленно.
– Первый, американцы заблокировали все каналы связи.
– Повторите вызов.
– Связь блокирована.
Начальник Центра, поморщившись, снял трубку прямого телефона.
– Товарищ верховный главнокомандующий... На орбите только наши корабли. Считаю необходимым информировать Европейское космическое агентство и просить их координировать взаимодействие с NASA. Есть.
Телефон с гербом зазвонил через десять минут. Выслушав, Белов ответил только: 'Слушаюсь' и медленно положил трубку.
– Связь с Кедром. Игорь, в космосе только вы. Больше никого не будет. Европейцы отказались поднимать корабли.
Поклонная гора. Москва. Выступление президента.
– ... вы не увидите здесь делегаций европейских государств. Нет, мы не отказали в приглашении официальным лицам, год назад принявшим решение не участвовать в отражении метеоритной атаки с циничной формулировкой 'дорогостоящая операция нецелесообразна ввиду отсутствия непосредственной опасности странам Евросоюза'. Но ни один из европейских лидеров не нашел в себе мужества открыто взглянуть в глаза матерям и отцам, женам и детям наших космонавтов. На протяжении всей истории человечества были и есть герои, беспримерное мужество которых спасало миллионы человеческих жизней, не задумываясь об их политических взглядах, национальности или вероисповедании. Как президент, я испытываю гордость от того, что высокая выучка и профессионализм наших космонавтов позволили им вернуться к семьям, родным и друзьям живыми. И по-человечески счастлив, что могу пожать им руки.