Шрифт:
– Оратор, говоришь хорошо, но у меня рука стакан держать устала, - съехидничал отец.
– Сам в напряге. У меня главное осталось, - Лицо у Славы изменилось, напряглось. Помолчал, сказал хрипло.
– Игорь. За тебя, командир.
И мы, наконец, выпили.
Мы поднимем за жизнь и стакан, и щиты,
Чтобы рядом и мама, и дети, и ты,
Мы шагнем в невесомость, прикрыв от беды
Этот мир, где есть мама, и дети, и ты!
Паруса позовут или Марс и Луна,
Чтобы жизнь продолжалась и наша страна,
Выполняем приказ, нарушаем приказ,
Чтобы мама и дети гордились за нас,
Чтобы день наступил, чтобы ночь позвала,
Чтоб любимая рядом живая была,
Мы поднимем "за жизнь" и стакан, и щиты,
Чтобы жили и мама, и дети, и ты!
(Стихи Татьяны Резниковой)
Глава 24. Еще не все дорешено.
Любовь двоих, как спичка, вдруг зажглась,
И может прогореть былинкой тонкой,
Когда ее питает только страсть,
И дарит плод, как правило - ребенка.
Чтоб тот костер не прогорел дотла
Поможет труд, внимание, забота,
Подарки, и совместные дела -
Любовь - работа.
Готовность слушать, помогать, беречь,
Дарить себя душой, делами, телом,
Чтоб снять усталость даже с сильных плеч,
Дать, то что ждал; дарить, то, что хотела...
Тогда, любовь сквозь годы сохранив,
Как факел, то держа, то отдавая,
И боль и радость делим на двоих:
– Мой самый...
– эхом:
– Только ты, родная...
(Стихи Татьяны Резниковой)
– Рита, посмотри, - я подняла плечики повыше, приложила платье к себе. Длина в пол, облегающий силуэт, тонкая ткань цвета вишни, узкие рукава, V-образный вырез.
– Как тебе?
– Мама, - дочка закатила глаза.
– Оно старушечье!
– Почему это?
– оскорбилась я.
– Я видела в каталоге - его молодая женщина демонстрировала.
– Старушечье!
– отрезала Ритинья. Категоричности в дочери было на пару килограмм больше ее собственного веса.
– Вот, померь это!
Я с сомнением взяла нечто короткое приглушенного голубого цвета.
– Думаешь? Не слишком коротко? И не слишком... не по возрасту?
– Мама, тебе пятьдесят исполняется, а не девяносто. Каблуки восемь сантиметров - не слишком, а платье слишком. И вчера я из стиралки твои вещи вытаскивала, так там комплект такооой! И еще один, и третий...
Я воспитала монстра! Вся в меня.
– Мама, ты деньги взяла? Документы?
Я терпеливо вздохнула.
– Да. Я два раза проверила. Вадь, Света приедет вечером, заберет Риту на выходные. За вами деды завтра приедут. Мелкие переночуют у Русановых, а вообще, крестная вас всех звала.
– Мам, Никита и Кир прекрасно поспали бы дома.
– Вадим, сына, ты знаешь, я в тебе абсолютно уверена. И в Жене с Ритой. И за малых спокойно бы с вами оставила. Это они в гости захотели.
– Они опять допоздна носиться будут, пыль столбом, разнесут Русановым всю квартиру. А Лиска с Линкой им потакают! Пятнадцать лет, а все ветер в голове.
Я отвернулась, скрывая улыбку.
– Такси подъехало, - оторвался от читалки Женька.
– Мама, я чемодан отнесу. Ритка, пацаны, идите, мама уезжает!
В просторной прихожей было тесно. Никитка обнял за талию крепко-крепко, прижался. Обняла, поцеловала кудрявую макушку.
– Мама, вы ведь с папой вместе вернетесь?
– Кирилл смотрел на меня большими круглыми глазами.
– Позвони, когда долетишь!
Нижняя губа подозрительно дрогнула. Наклонилась, прижала к себе, повис на мне, как коала. Покачала, поцеловала в макушку, шепнула:
– Я скоро вернусь, мой родной! И папа приедет.
Вздохнул, сполз на пол, придвинулся к брату. Вадим обнял его за плечи, притянул к себе.
Рита обняла, я чмокнула ее в губы, она сморщила нос, но ответила. Это что, маленькая была, губы ладошкой от поцелуев оттирала. Красавица - косища, глазищи, стройная фигурка, совсем как у взрослой девушки уже.