– Слышите? – насторожилась Лера, услышав что-то. – Вот, что это было?

– Великий и могучий матерный русский язык, - насмешливо ответил я. – Ага, это был звук разбивающейся бутылки и хорошо, если не об чью-то голову.

От криков наверху разревелся маленький ребенок, внизу собака взвыла дурным голосом и сразу перешла на противное тявканье. Где-то рядом заорали матом на детей, дети ответили дружным ревом. Тонкие стены хрущевки лишь немного приглушали громкие звуки.

– Весело живут, - заметил Коля.

В соседнем подъезде было немного тише, но зато отовсюду доносилось бормотание телевизора. На третьем этаже сорились из-за посуды, а на пятом женщина, наверное, вернувшись с родительского собрания, орала на ребенка. Когда мы уже спускались, на втором этаже хлопнула дверь.

– Завали хлебало, дура!

Мужик зло хлопнул дверью и в шлепанцах, семейных трусах и майке стал спускаться, держа в руке пакет с мусором.

– Дальше пойдем или сразу в подвал заглянем? – поинтересовался Коля.

– Давай пока просто во дворе постоим.

Из-за жары все окна в доме были открыты, и мне с моим слухом хорошо было слышно многое из того, что происходило в квартирах. Люди ругались, дрались, мирились и опять ссорились, шумно занимались сексом, пьяными голосами невпопад пели песню, воспитывали подзатыльниками детей и не обращали на них никакого внимания, сидя у телевизоров.

– Почувствовали что-нибудь? – спросил я у девушек.

– Ничего, - покачала головой Феникс. – Никаких следов призрака.

– Затаился, похоже, - вздохнул Коля. – Что ж, никто и не говорил, что это будет легко. Ждем до утра.

Мы коротали ночь в машине Коли. Феникс и Лера дремали на заднем сиденье, а мы тихо беседовали, пили кофе из термоса и доедали остывшую пиццу. На приборной панели ровным зеленоватым цветом светились кельтские камни. Они показывали только работу заклинаний девушек.

Около двух часов ночи во двор заехали Егор и Миха. Они патрулировали этот район и к нам заглянули на всякий случай. Мы немного поболтали и опять вернулись в машину, ждать до утра.

В семь утра мы разбудили девушек. Они зевая, проверили работу своих заклинаний

– Так ничего и не случилось? – поинтересовался я.

– У нас дома активность духов выше, - мрачно ответила Феникс.

Рыжая волшебница явно была не в духе, и я знал почему. В машине она не смогла толком выспаться, сходить в душ и нормально позавтракать. Лера относилась к неудобствам проще, но тоже выглядела заспанной, растрепанной и недовольной.

– И что это значит? – спросил Коля.

– Что призрак затаился. Он не пытается активно воздействовать на окружающую обстановку.

– Вместо этого призрак раскинул вокруг свою сеть и тянет из людей силы, - добавила Лера. – В таком состоянии он может провести от несколько недель до нескольких лет.

– Да, никто не говорил, что это будет легко, - сказал я. – Отсыпаемся до обеда и работаем.

Началась нудная рутинная работа. Целую неделю мы возились с архивами, изучали подшивки газет, расспрашивали местных жителей и даже пересматривали выпуски передач, посвященные необычным явлениям возле этого злополучного дома.

Нужно было понять, когда призрак поселился в подвале здания. Отталкиваясь от этого, мы бы смогли установить, чья именно смерть стала причиной появления неупокоенного духа и понять, что его удерживает в нашем мире. Без этого любой экзорцизм* мог дать только кратковременный эффект.

У такого расследования своя специфика и свои сложности. Для прикрытия, мы представлялись то журналистами, то исследователями паранормального, то кем-нибудь еще. Коле несколько раз приходилось показывать свою красную корочку старшего лейтенанта ФСБ, а Лера обзавелась удостоверением социального работника.

Все эта работа позволила нам сузить, так сказать, круг подозреваемых, но не более того. У нас было два выхода – сидеть и ждать, пока призрак сам себя проявит или же взяться за иные методы, рискованные, ненадежные, но более действенные…

* Экзорцизм — процедура изгнания бесов, духов и других сверхъестественных существ с помощью молитв и обрядов определённой религии.

Где-то спустя неделю после начала расследования произошло событие, которое, как нам тогда казалось, говорило, что мы на верном пути. Мы с Колей стояли на лестничной площадке между вторым и третьим этажом и просто болтали. Я прислонился к стене, а Коля присел на подоконник. Мимо нас прошла недовольная жизнью школьница. Она хмуро покосилась в нашу сторону и стала подниматься выше.