Она уже так далеко ушла в своем планировании дальнейшей жизни, что после даже ужаснулась мысли, а что если она вовсе не беременна?! Ведь это необязательно должно было случиться после первого же раза. Некоторые пары годами не могут зачать детей.

От этой мысли стало грустно. Без библиотеки и без гипотетического ребенка жизнь становилась на редкость тоскливой. Нужно будет искать работу. В городе ее больше не найти, а значит, или менять профиль, или искать подработку. Или заводить инстаграмм и выгуливать дорогие платья из элитных бутиков.

Вероятно, придется переехать в большой город, там шансов найти работу больше. Может быть, все равно придется расстаться с библиотечным делом, как бы Ева его не любила. Такая устаревшая профессия, но, тем не менее, она приносила ей удовольствие.

Когда была допита третья чашка чая, Ева решила, что лучше бы ей оказаться беременной, когда придет время, чем – нет.

А после раздался звонок в дверь.

Она не была романтичной особой. И уж точно не ждала Веню, которого увидела в глазок. Земля тут же ушла из-под ее ног.

Веня позвонил снова.

– Открывай, Ева. Я слышал твои шаги.

– Как ты узнал, где я живу? – спросила она через дверь.

Увидела, как он рассеяно улыбнулся.

– Ника сказала.

Воображение мигом нарисовало ей, как безутешный Веня нашел утешение в объятиях Ники, а после, конечно же, одумался и вот, он здесь на пороге. И конечно, он будет отрицать, что между ним и ее подругой что-либо было. И она никогда не узнает правды, потому что они оба будут это отрицать, и пока Ева будет размером с маленькую беременную баржу, эти двое, за ее же спиной…

Так, Ева. Кажется, ты перегибаешь палку.

Тем не менее, она тут же рывком распахнула дверь и уставилась на Веню, чтобы увидеть следы недавнего предательского секса.

Он снова устало улыбнулся.

– Так и знал, что это сработает.

– Что сработает? – не поняла Ева.

– Фраза про Нику.

– Ты у нее был?

– Понятия не имею, где она живет.

В соседнем городе могла бы сказать Ева, но промолчала.

– А как ты узнал, где живу я?

– Я все о тебе знаю, Ева. Я очень старался, чтобы узнать, как можно больше. Можно войти?

Ева пропустила его, захлопнула следом за ним дверь. Прошла на кухню, села за стол и запоздало поняла, что бедро из-за халата обнажено едва ли не полностью.

Веня вошел на кухню следом, и это голое бедро мигом приковало к себе его внимание. Он с трудом оторвался от него и посмотрел ей в глаза.

– Ты не могла бы одеться? Мне тяжело даются переговоры с… голыми женщинами.

Ева кивнула, шмыгнула в комнату и надела быстро мягкие домашние штаны и футболку. Ей и самой было так спокойнее.

Вернулась на кухню, где увидела, как он сидел, уронив голову на руки.

Она провела рукой по его плечу.

– Веня?

Он встрепенулся. Взгляд с трудом на ней сфокусировался.

– Черт, я кажется, заснул.

– Уже очень поздно, – кивнула Ева. – Идем спать. Завтра поговорим? Мне рано вставать на работу, я тебя подниму.

Веня покачал головой.

– Тебе не надо завтра на работу.

Ева медленно опустилась на табуретку.

– Почему?

– Завтра мы поедем к нотариусу, оформлять документы.

– Какие документы?

И Веня рассказал ей, как поднял на уши всю областную администрацию, как заполучил права собственности на особняк Бернардацци и теперь его надо оформить на Еву, поскольку это позволит им одним махом обойти кучу нудных законов, которые он в жизни никогда не повторит в три часа ночи. Что он уже заказал КАМАЗы и предупредил Зинаиду Львовну, потому что «нет, милый, ты не поздно, у меня все равно бессонница». Завтра с раннего утра (то есть уже через три часа) книги начнут вывозить из библиотеки.

– Хочешь сказать, что библиотека теперь будет в том ветхом особняке, в котором обои времен революции?

Веня кивнул.

– Какое-то время будет там.

– А потом?

– Не скажу. Я вообще-то планировал сделать сюрприз.

– Приятный? – на всякий случай уточнила она.

– Да. Наверное.

– Скажи мне.

– Нет. Я не уверен еще, что все получится. Они завтра могут проснуться и не вспомнить, о чем мы договаривались. Или, наоборот, до конца осознают, с чем согласились. И тогда все придется переигрывать. К тому же до тех пор, пока нет ни стен, ни фундамента, рано об этом говорить.