— Демонстрация, чтобы напомнить людям, что это стоит праздновать, — вставила Софи. — Таким образом, это может заткнуть большинство критикующих ублюдков, прежде чем они даже откроют свои рты.

— И мы сможем насладиться Каннами без проблем над головами, — закончил Теннисон.

Я медленно кивнул, мысленно добавляя, что будет легче продать фильм большой студии, если Голливуд не будет считать меня грёбаным извращенцем.

Защищаться из-за того, кто я есть, не казалось мне правильным, но я переживу. Так всё работало в нашей индустрии. Если ты достаточно знаменитый, частное пространство не будет дешёвым.

Может быть, Софи приняла мою тишину за что-то негативное, потому что заговорила снова.

— Не переживай, Сейдж тактичная. Ты это знаешь. Теннисон недавно с ней созванивался, так что я слышала, как она сказала, что может добавить много пар. Внимание будет сосредоточено не только на вас. Она чертовски креативная.

— Нет, всё в порядке, — заверил я её. — Это маленькая цена. Я ценю вас обоих за это, — я прижался губами к виску Джулиана. — Что ты думаешь?

— Никаких возражений, — он заёрзал на месте и сжал мою ногу. — Я ещё не знаком с тем, как работает Голливуд, но одно интервью звучит не слишком ужасно.

Я слегка улыбнулся, зная, что он, наверное, слегка поражён. Но мы со всем разберёмся. Кроме того, он несомненно переживал больше о своих бабушке и дедушке, чем об остальном мире.

Честно говоря, я тоже.

Мы уже решили, что будет лучше связаться с родителями Джеймса по телефону — вскоре. У нас действительно не было другого варианта. Мы не могли покинуть площадку.

— Мы уже закончили говорить об этом? — Софи посмотрела на всех нас. — Я едва смогла это осмыслить. Серьёзно, Ноа... ты влюблён. Я никогда в жизни тебя таким не видела. Я должна была понять раньше. В смысле, брось! Я говорила об этом в первый раз за ужином, когда Джулиан переехал в ЛА. Помнишь, я тебе писала? — я рассмеялся, помня очень хорошо. Она сказала, что мы очень хорошо знаем друг друга. — Это нужно отметить — как только вы оба исчезнете из моего чёрного списка, конечно же.

— Не спрашивай, — усмехнулся Теннисон.

Я глупо проигнорировал это и приподнял бровь, глядя на Софи.

Она фыркнула, потому что была хороша в этом.

— Ну, во-первых, я эгоистично раздражена, потому что вы не сказали мне раньше... Заткнись, милый, — она бросила взгляд на Теннисона. — Я знаю, знаю. Это большое дело, им нужно было разобраться, бла-бла, я понимаю. Поэтому и эгоистично. Боже, — она выдохнула, а Теннисон и Джулиан посмеялись. — И, во-вторых, Ноа и Джулиан в моём чёрном списке потому, что в моём трейлере пахло сексом не из-за меня.

— О боже, — Джулиан закрыл лицо руками.

Теннисон улыбнулся, а я поморщился, прежде чем веселье взяло верх.

Когда мы с Джулианом вернулись в свой номер, я мог сказать, что он встревожен.

— Уже поздно... — он почесал голову и пошёл в спальню.

Проверив часы, я увидел, что уже за полночь. Я пошёл за ним и молча помог ему снять покрывало. Я не хотел на него давить, но если он хотел, чтобы его бабушка и дедушка узнали о нас от него, он не мог ждать вечно. Родители Джеймса вряд ли читали сплетни, но это не остановит молодое поколение их жизни от того, чтобы всё узнать и им рассказать.

Я дал Джулиану немного времени, пока мы переодевались в спортивные штаны и чистили зубы, но становилось ясно, что он хочет избежать телефонного звонка сегодня.

— Я так устал, — он вышел из ванной, и я тоже, выключив свет. — Нам нужно немного поспать.

— Джулиан.

Он не поворачивался ко мне лицом. Вместо этого он поправил свою подушку и притворился занятым, настраивая свой будильник. Будто у нас завтра был не выходной.

— Ты должен им позвонить, малыш, — мягко напомнил я.

— Как я сказал, уже поздно...

— Дома не поздно.

На этот раз он повернулся ко мне. Если бы всё не было так серьёзно, я бы улыбнулся от его раздражённого вида. Это было мило.

— Иди сюда, — я подошёл к нему и обхватил руками его лицо. — Я знаю, это тяжело, и есть шанс, что они не одобрят. К несчастью, наши руки связаны. Либо они узнают от тебя, либо из прессы.

Он тяжело сглотнул и опустил взгляд, и я поцеловал его в лоб.

— У меня такое ощущение, что я знаю ответ на это, но ты хочешь, чтобы я им позвонил? — я был бы счастлив; я бы лучше принял всю тяжесть злости на себя. Но подтверждая мои мысли, он покачал головой. — Я так и думал, — я поцеловал его снова. — Но я буду рядом. Можешь включить громкую связь. Я постараюсь молчать.

Обещание, которое я мог сдерживать, пока всё не станет гадко.

— Ты прав, — вздохнул он. — Я уже достаточно это откладывал. Я должен перестать быть трусом.

Мне не нравилось, как далеко он с этим заходил, но его решительное выражение лица сделало очевидным, что он не послушает. У парня теперь была миссия, и он быстро поцеловал меня, после чего достал свой телефон и начал ходить из стороны в сторону возле кровати.

Через мгновение он включил громкую связь, и я услышал гудки.